KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

.КАК ПОЛУЧИТЬ ГРАНТ

Прежде всего, надо отдать должное его родителям. Отец Юрий – художник, эрудированный человек, в какой-то степени философ, знаток литературы, всего добился сам. Мать Нелля – педагог, проникновенный и вдумчивый литератор, которому была бы рада любая школа. В Арсентия они постарались вложить самое лучшее и дать то, что нравилось ему самому. Ради него отец работал, не покладая рук, а мать поехала с ним в Санкт-Петербург, чтобы быть рядом и помогать учиться. Мало кто знает, сколько средств вложено в его учебу, да разве это главное!? Если миру суждено еще много раз увидеть и услышать Арсентия, то мы, старооскольцы, стали первыми его зрителями и слушателями, поддерживали аплодисментами, придавая эмоциональную силу его игре. Позднее он стал лауреатом, участником, победителем многих конкурсов. Но самое ценное, что в нем осталось - любовь к Старому Осколу, доступность и добрый характер.

Родители не задавались целью сделать из ребенка великого пианиста, когда привели в старооскольскую музыкальную школу № 2. Сегодня вряд ли кто вспомнит, что ими руководило, дань моде или желание занять ребенка «полезным» делом. Им повезло. С выбором профессии сына они попали в десятку. Арсентий с отличием преодолел первую ступень, замахнулся и поступил в престижное музыкальное училище при Государственной консерватории им. Римского-Корсакова в Санкт-Петербурге. Как он рассказывал, приехав в первый раз на каникулы в Старый Оскол, на него ходили смотреть даже старшекурсники. Никогда не угадаете зачем. Здесь надо оговориться и пояснить, что училище училищу - рознь. В смысле престижа. Наш музыкант стал первым! иногородним студентом в стенах почтенного заведения. Следующим шагом в 2004 году стала учеба в консерватории. Там он так «заигрался», что получил грант на учебу в Америке.

Арсентий считает, и не без оснований, что выбиться в люди у нас в России много сложнее, особенно простому человеку без материальной поддержки. Обидно, но ушлые американцы внимательно следят за чужими талантами и, как видите, не без успеха для обеих сторон. У них хватает времени, сил и средств для поиска одаренных людей во всех странах мира.

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Так он стал единственным русским студентом фортепьянного отделения Северо-западного университета в городе Накатиш, штат Луизиана. Небольшой студенческий городок, около 30 тысяч жителей. Есть промышленность, но она будто спрятана, ни труб, ни дыма. Вместе с ним учатся словаки, чехи, французы и немцы. Его рассказ даст нам некоторое представление о тамошней жизни.

— Летел я в Америку по маршруту Cанкт-Петербург-Амстердам-Мемфис-Александрия. А таможня и граница для меня начались в Амстердаме. Вопросы: зачем я еду, есть ли там знакомые, где буду жить? Прощупали всего с ног до головы, а ботинки чуть не разорвали (рост у Арсентия более 190 см, соответственно и ботинки не маленькие). Таможенник спрашивает, как у вас настроение, как дела, а сам тем временем обыскивает. Зато американцы на границе ведут себя спокойно: «Я знаю свои права!» и к нему никаких претензий. В Америку труднее всего попасть, это как фильтр, зато потом проще лететь в любую страну.

- Мне выдали студенческую карточку, нечто вроде банковской, аналог паспорта. Она несет всю информацию обо мне: вид на жительство, социальный порядковый номер, учет по системе ФБР. Меня контролируют даже в магазине, когда я расплачиваюсь по карте, она – пропуск в университет и права на вождение автомобиля. Страна привыкла к тотальному контролю, все понимают, что сделано это ради их же безопасности и практически не замечают неудобств. Американцы очень законопослушные граждане, никто не поедет на желтый свет светофора, на дороге уважение к пешеходам и едущим в автомобиле. Полицейский в Америке – друг, а не страшилка, которым пугают маленьких детей. Я тоже книгу купил, чтобы знать свои права. Он может быть тупым, но он представляет власть. Я не скажу, что она во всем справедлива, но во многом – это точно. Если у нас пользуются властью, то там исполняют свой долг. Когда смотришь на копа чувствуешь силу Америки. Если случилось ДТП, к примеру, фара отлетела, моментально собирается куча полицейских помочь решить проблему. У меня на глазах задержали чернокожего парня за какое-то нарушение: «Вы имеете право хранить молчание…» и все это походило на шоу - гражданам показали, что поймали преступника, и публика аплодировала полицейским. И каждый знает свои права, знает, что с ним будет в той или иной ситуации.

- Жил я в комнате на двоих со словаком Питером, - продолжает Арсентий. - Бытовые дела проблем не создавали, они почти не были заметны. Свободного времени мало, работа начиналась в 7 и заканчивалась в 23 часа. Надо сказать, что американцы учитывали мои навыки, уровень профессионализма и потому я имел самую высокую стипендию, которая покрывала все текущие расходы. Но находились и другие возможности заработать.

У американцев очень грамотный подход к обучению. В первой половине дня я учился, во второй - аккомпанировал. В университете были отделения инструменталистов: духовые, деревянные, струнные и прочие и каждому студенту нужен концертмейстер. Педагог-аккомпаниатор стоит дорого. И эту роль играли мы с пользой для всех. Получая стипендию, способные студенты фактически отрабатывали ее как аккомпаниаторы, работая со своей группой инструменталистов. Для меня это хорошая школа, плюс зарплата от того, кому аккомпанирую. Я занимаю свое свободное время, а время – деньги, по сути, торгую собой, занимаюсь любимым делом, получаю удовольствие, учусь и еще получаю зарплату.

Кроме этого, Арсентий пел в платных концертирующих академическом и камерном хорах и играл в церкви на органе. В общей сложности получалось 1200 долларов на подработке.

— На изучение органа мне дали два дня, - вспоминает Арсентий. – Инструмент сильно отличается от фортепьяно, у него другие задачи, оригинальные тембры, ножная клавиатура, пока его освоил, ноги болели несколько недель. Мне нравится, что в церкви много музыки. Работая там, я лучше узнавал католиков. Америка очень религиозная страна, особенно в южных штатах, там богаче народ и, соответственно, церкви. Каждую субботу они семьями спешат на мессу. Может кто и не очень религиозен, но традиции сильнее веры.

- Первый месяц я испытывал сложности с языком – ничего не понимал. Луизиана – южный штат, там свой акцент. Его можно назвать американо-африканским. Поначалу переспрашивал «What?» (что?) и первый тест по географии я запорол потому, что листал словарик. Прошло несколько месяцев, закончились проблемы с английским. Научился читать и писать, все экзамены сдавал на отлично, но первый запомнился и удивил. Там оценочная система, начиная с «отлично» - Эй-Би-Си-Ди и далее, вниз. Эф – вообще дебил.

АМЕРИКАНЦЫ ГЛАЗАМИ РУССКОГО

- К русским американцы относятся нормально, - продолжает Арсентий, но о нас знают мало. И вот почему. Америка – страна номер один. Так считают они. Нахальный и зажравшийся народ рассуждает просто: я живу в Америке, зачем мне знать что-то о России. Когда у меня спрашивают, откуда ты, я отвечаю, что из России. «Россия, Россия, Россия – это следующая страна от Техаса?». Есть и такие знатоки. Питеру, моему соседу по комнате еще сложнее. Россия хотя бы как-то известна, а Словакия, Чехословакия, где это? В Европе. А где Европа? Тоже следующая страна от Техаса?! Но встречались и люди, знающие о России больше меня и тогда мне становилось стыдно за свою неграмотность.

Американцы не знают что такое материальные проблемы. У них деньги были, есть и будут, многие даже не задумываются, откуда что берется. Есть субсидии, пособия, фонды – они просто работают, а за труд в стране всегда платят. В России, увы, не всегда есть уверенность в том, что ты получишь за свой труд. Там все просто, лаконично и понятно. Я говорю, что в России люди часто занимают деньги. Они смотрят стеклянными глазами и не понимают что это такое. Каждый уикэнд с друзьями мы ездили в Орлеан, Даллас, на родину джаза, слушали профессионалов. Надо сказать, что в Америке народ совсем иначе относится к музыке. К примеру, я захожу в магазин музыкальных инструментов, сажусь за дорогой Стэнвэй и вокруг меня собирается публика. В России этого не поймут из-за простого равнодушия, да и сесть за рояль или пианино кому попало, не позволят. Импровизация у меня на уровне, я это чувствую, и однажды при стечении народа сыграл американский гимн. Сначала оригинал, а потом начал делать синкопы и получилось нечто похожее на румбу. Конечно, опасался, что такие патриотичные, любящие свою страну американцы могут меня неправильно понять, думал, провалюсь или получу аплодисменты. К моему удивлению слушатели раскололись на два лагеря. Одни кричали «Браво!», «Бис!», другие молчали. Многие вначале встали и положили руку на сердце. Но профессор преподаватель из нашего университета очень старой закалки, интеллигент, сказал мне: «Арсентий, я ничего не имею против твоей импровизации, ты один из перспективных студентов, но гимн наш, пожалуйста, так не играй». И вместе с тем, американцы запросто носят трусы, сшитые из национального флага, выступают против правительства, президента. Но политика меня не интересует. Мое мнение, если оно есть, никого не интересует. Приехал – будь добр уважать наши законы.

- В Америке по большому счету все приезжие, коренных жителей почти не осталось. Потому и они относятся с уважением друг к другу, у всех равные права. Отношение везде и ко всем, - отмечает Арсентий, - профессиональное. Звезды там, настоящие простые люди. С ними не надо подбирать слова, держаться напряженно. А «раскрученная» мелочь везде одинакова, ей бы всласть покуражиться, и люди такого сорта не понимают, что это их только портит. Комплекс дури, присутствующий в якобы «звездах», качество благоприобретенное.

— В Америке у меня есть работа и пока все там нормально, все жалуют и уважают. И никто еще не предлагал остаться в России.

Он произносит эти слова спокойным тоном, но я знаю, как он любит Старый Оскол, прославляет его, скучает по нему и друзьям, а живет, и продолжает учиться далеко от родины.

ЛЮБИМЫЕ КОМПОЗИТОРЫ

Старооскольские почитатели его таланта, видевшие игру несколько лет назад, отмечают многократно возросшее мастерство, виртуозность и серьезный репертуар. Арсентий исполняет импровизации в стиле Иоганна Баха, произведения Людвига Бетховена, Жана Рамо, Сергея Рахманинова, Игоря Стравинского и Александра Скрябина. Но со временем пристрастия меняются, добавляясь к имеющемуся репертуару.

- Сейчас меня интересует немецкая и французская музыка. Последнее время занимаюсь Прокофьевым, нравится Шостакович, играю американского композитора Барбора. Если говорить о любимых, у меня их нет. Музыка не имеет границ и зачем мне себя в чем-то сдерживать! Играю., то что нравится. Люблю джаз, рок, импровизации в стиле Баха. Это как бы творческий ответ композитору, подчеркивая тем самым, что он самый великий.

ОТНОШЕНИЕ К ПУБЛИКЕ

Что может сказать о музыке простой слушатель? Её нельзя передать словами, а если слушать, чтобы как-то понять - только «живьем». Когда рояль выдает все, на что он способен и более того, когда мурашки по коже и каждая клеточка тела воспринимает крик и шёпот струн, все, кроме музыки уходит на задний план. И хорошо заметно, как пианист «заводится» от собственной игры. По сути, это настоящий транс, самогипноз, в котором живет настоящий мастер. В такие моменты глаз не успевает следить за движением пальцев. Они порхают как бабочки над клавишами, и кажется, что вот-вот взлетят до небес вместе с музыкой, роялем и исполнителем.

- Публику ценю, когда она аплодирует мне стоя, дарит цветы. Я воспринимаю это как благодарность, а не то, что я супермен. Важно чтобы она понимала, что я делаю. Я говорю «Спасибо!» организаторам концерта, а в благодарность я могу только еще сыграть. В свободное время и перед концертами читаю русскую классику: Бунина, Ахматову. Нравится Гюго, поэзия Микеланджело. Везде хочу побывать, мне все интересно. Мне приятно играть, когда я хочу, а не когда мне надо зарабатывать на хлеб насущный.

- На первом концерте в Далласской филармонии благодаря моему педагогу Никите Фитенко было много репортеров, музыкальных критиков, просто музыкантов. Выступление прошел на «ура». Играл я тогда Стравинского из балета «Петрушка», сонату Бетховена, Брамса, сонату и интермеццо, 1-ю сонату Рахманинова. Общался с Клайберном, он жал мне руку и приветствовал меня. Став известным на конкурсе Чайковского в Москве, Клайберн не забыл своего триумфа в России. В Америке есть конкурс его имени, он часто выступает как меценат, занимается благотворительностью. А я передал ему привет от мамы, его почитательницы. После выступления мне стали звонить и приглашать поиграть.

НЕМНОГО СМЕШНОГО

- С одним концертом у меня связан смешной случай. Незадолго до него я вышел из артистической на улицу подышать воздухом, смотрю 15 минут осталось, а моя дверь захлопнулась. Моментально прошиб холодный пот. Что делать? Иду к центральному входу, а там уже лимузины подъезжают, публика идет. Я к контролеру. В своей рубашечке, фрак остался за дверями. Со мной ни паспорта, ни денег. Подхожу и объясняю: вот мой концерт, на афише моя физиономия, мне надо пройти за кулисы. Да, да, хорошо, хорошо. Я прохожу, а он мне вслед кричит: Ваш билетик? Я ему снова объясняю: Я играю! Кто играет? Не мешайте мне, видите очередь. Понял, что меня так не пропустят и Фитенко меня уже ищет. Иду к кассам, думаю, может, мне билет бесплатно дадут. Куда там! Случайно вижу одного из спонсоров, пожилую женщину, и прошу одолжить денег на билет. Она удивляется: Билет на свой концерт!? И я покупаю билет на свой концерт за 80 долларов. Смеялась вся филармония.

ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ

Рассказал Арсентий и о том, как проходили занятия, какие предметы изучают студенты, об отношениях с преподавателями. Оказывается, кроме музыки надо прослушать три курса социальных наук: географию, историю и им подобные. Обязательны и точные науки: математика, физика, химия, биология.

— Расту во всех смыслах слова, - полушутя-полусерьезно говорит Арсентий. – Можно сказать, что я поймал судьбу за хвост и наверстываю все упущенное в России. Срок обучения 4 – 6 лет, в зависимости от интенсивности занятий. Гений может закончить обучение за один год, но стандартом считаются четыре года. Может показаться странным, но университет дает звание бакалавра, а институт выше – магистра.

- Поневоле вспоминаю русскую школу и прихожу к выводу, что она была сильна во времена великих композиторов времен Чайковского и Римского-Корсакова, при великих пианистах прошлого века. Многое из наших музыкальных достижений осталось в истории, а школа, на мой взгляд, стала популистской. Сейчас я ничего не могу сказать о тех заведениях, где можно чему-то научиться. В Америке преподаватель в первую очередь важен как человек, умеющий находить общий язык с учеником. При нормальных отношениях ученик может достичь больших высот, нежели с высоким профессионалом, но не умеющим объяснить предмет. Это учитывается в первую очередь и потому хорошие российские преподаватели тоже уехали за рубеж.

Жизнь музыканта никогда не стоит на месте и если он хочет чего-то добиться в жизни, обязан играть и снова играть. Сейчас Арсентий продолжает учебу в аспирантуре университета Северного Техаса, является ассистентом профессора, имеет 14 учеников! За последние месяцы играл с оркестрами Питсбурга, Лос-Анжелеса, Шривпорта, в университетах Чикаго и Сент-Луиса. Его востребованность определяется числом концертов, приглашений и участием в конкурсах. За годы учебы их не сосчитать. В прошлом году Арсентий выиграл международный конкурс Ференца Листа в Лос-Анджелесе. В перспективе выступление в знаменитом зале Карнеги Холл.

- Весной выходит мой CD с произведениями Скрябина. Не знаю, появится ли он на российском рынке, но домой я его привезу обязательно. Это все о музыке. Но жизнь состоит не только из нее. В феврале этого года я женился на американке, спонтанно и по любви. В следующем году планирую поездку в Россию и, как всегда, - Арсентий довольно смеется, - с меня потребуют очередной концерт. Если все сложится удачно, приглашу на него авторов и читателей Кавикома.