В считанные секунды раскаленная стальная болванка превращалась в заготовку для гайки. Два кузнеца, ловко орудуя щипцами и молотом, выбивали в размягченном куске металла отверстие и отбивали грани. Происходящее отражалось в восторженных глазах семиклассника. «Хочешь здесь работать?» – спросил я мальчишку. «А сколько здесь платят?» - спросил он.
Из трех десятков мальчишек, наблюдающих за работой кузнецов, этот был единственным, у которого глаза выражали восхищение. Признаться, меня самого до сих пор «цепляет» картинка раскаленного металла, хоть я и видел её много раз. Поэтому, заметив, с какой увлеченностью следит за происходящим семиклассник, мне показалось, что я вижу смену этим кузнецам, что вот она - стоит здесь, и мечтает так же орудовать щипцами и молотом. Оказалось, что мечтает здесь только один человек – это я.
Недавно вместе с семиклассниками одной из школ города довелось побывать на экскурсии на ремонтно-механическом заводе. Экскурсия проводилась в рамках изучения школьного предмета «технология обработки металла». Учитель, чтобы подогреть интерес школьников, дал им задание подготовить презентацию об увиденном. Пацаны вовсю щелкали фотоаппаратами, снимали на мобильники и даже записывали что-то в тетрадки. При этом неподдельного, искреннего ребячьего интереса к происходящему в цехе я не заметил. Фотки – это так, для отчета.
Из десятка опрошенных только трое сказали, что хотели бы работать в таком же цехе. Да и то, двум из них впору было кричать «Не верю!». Тон у пацанов недвусмысленно давал понять: «вы это хотели услышать, вот я вам это и говорю». Оно и понятно: подошел какой-то мужик, тычет под нос микрофон и спрашивает всякие глупости. Может и хотелось мальчишкам сказать все, что они по этому поводу думают, да вроде как не принято так поступать.
«Да у них почти поголовно одна мечта - работать где-нибудь в офисе, сидеть в тепле, комфорте и ничего не делать» – это уже реплика одного из токарей цеха. «У меня такой же оболтус дома, пытаюсь его в гараже чем-нибудь увлечь, да какой там! Все время за компьютером просиживает».
И ведь, можно было бы отмахнуться от этого мнения – мол, не нашел мужик, контакта с сыном. Да не отмахнешься, когда видишь, что заставляет оживиться школьников при виде станка газоплазменной резки металла. Компьютерный дисплей станка привлек их внимание больше чем раскаленная струя, режущая металл. Я так и не понял, чего они на этом мониторе фотографировали, когда рядом мощный огненный поток делил надвое толстенный лист металла.
Да уж, такой романтикой и такой красотой это поколение не проймешь.
«Им, что прививают с телевизора? Какую романтику? Кто их герой? В лучшем случае это клерк офисный, банкир, в худшем – бандит. Я эту экскурсию организовал, чтобы показать мальчишкам настоящее производство, хоть как-то приобщить к делу» - это уже учитель технологии говорит. «И, что - находите отклик?» - спрашиваю. «Хотелось бы, но, что получится пока не ясно»
Читаю у Sablona. Герой его очерка - профессионал высочайшей пробы, мастер на все руки - Юрий Шупеня говорит о перспективе своего участка. Участка, на котором собрал таких же мастеров. «Единственное, что меня беспокоит. Мне – 51 год, 53 – Лёне, 55 – Жене. Вот, где проблема, смены-то нет, а участок специфичный. Нужны люди с маленьким огоньком как у нас, но чтобы горел он постоянно. И желательно найти их сейчас, чтобы можно было передать опыт. А так просто не пойдет…»
Смотрю на этих пацанов и думаю, кто из них станет Юрием Шупеней? Не вижу таких, не вижу огонька в их глазах. Да и откуда ему взяться, если зарплата у высококлассных специалистов от силы тысяч двадцать. Я запомнил усмешку этого семиклассника, когда сказал ему, сколько приблизительно получают кузнецы.
Помню давнишний разговор с профсоюзным лидером одного из крупных местных предприятий. Спрашиваю: профсоюз борется за повышение зарплаты? Лидер начинает рассказывать про принципы социального партнерства и решения каких-то съездов. Потом умолк и говорит: «Знаешь, трудно это все. Идет этап накопления капитала, вот скоро оформятся элиты в бизнесе, в политике, в чиновничестве и тогда они задумаются о рабочих, поймут, что нельзя им так мало платить». Лет десять прошло с того разговора.
Читаю в одной газете: «Специалистов для восстановления Саяно-Шушенской ГЭС собирают по всей России, средний возраст персонала - 49 лет». Читаю в другой: «Из 12 пусков новой межконтинентальной баллистической ракеты «Булава» только один можно считать удавшимся. Производители жалуются, что утеряны важные технологии, не хватает специалистов в области конструирования и изготовления ракет».
Прекрасно понимаю, что проблема не только в низкой оплате труда. В конце концов, двадцать тысяч не такая уж и маленькая зарплата, прожить на неё можно. Прожить можно, но «путеводной звездой» для молодых и инициативных такая зарплата не станет. А кроме зарплаты в рабочие профессии молодежь и не привлекают ничем. Нет среди профессиональных ориентиров других стимулов кроме денег.
Рассуждая о модернизации России, профессор Аузан вводит понятие «культурный капитал». Это, мол, то, за счет чего страна может развиваться. В пример приводит Объединенные арабские Эмираты, где 60% валового национального продукта уже не связано с нефтью. И добились арабы этого, по мнению Аузана, тем, что оперлись на исторически выработанные способности нации. Вот нам (русским), например, не рекомендуется делать автомобили, все равно будет получаться «ведро с болтами», потому что в этом деле главное технология. А технология – это стандарт. А стандарт – это закон, а к закону на Руси сами знаете, какое отношение. То есть стандарт – это не наша историческая способность. Наша – штучный товар, а наш специалист – это Левша. Вот, по мнению профессора Аузана, на Левшей и нужно опираться в модернизации России.
Замечено, что лет за 20 до заметного научно-культурного взлета происходили важные изменения в российской школе. Может быть, в школе опять пора что-нибудь всерьез поменять? Когда нужно начинать воспитывать Левшей? Я думаю еще со школы. Что-то нужно менять в воспитании и образовании, чтобы глядя на кузнеца, у мальчика возникал не вопрос «сколько за это платят», а мысль - «я бы тоже так смог, и даже лучше».
Lavrentij, специально для Kavicom