А если и храним, то очень плохо
То, что я являюсь преданной фанаткой нашего театра, ни для кого не секрет. О том, что таких, как я, в городе очень много, свидетельствуют непрекращающиеся аншлаги и многоминутные овации после каждого спектакля. Но вот есть у меня маленькая тайна: иногда мне кажется, что в постановках нашего замечательного режиссера иногда (очень редко) присутствует излишняя откровенность и фривольность. В том числе, например, в спектакле «Вся надежда моя…» по пьесе Горького «Васса Железнова». Спектакль – пронзительный, заставляющий задуматься о том, кто мы и зачем коптим небо. Хотя пьеса написана совсем про других людей и другие времена.
Это я к чему? Намедни случайно наткнулась на рецензию на постановку по той же самой пьесе в одном из московских театров. Считаю своим долгом поставить в известность как можно большее количество людей: современные театры просто травят зрителей, подсовывая им под видом эксклюзива ядовитую бурду. Почитайте и сравните с тем, что мы имеем счастье видеть на старооскольской сцене:
Режиссерский почерк угадывается сразу спектакль начинается с уриноинтермедий. Горничная, едва сдерживая рвотные позывы, несется через сцену, держа перед собой на вытянутых руках два полных ночных горшка, один из которых опрокидывает на подвернувшегося приживалу Мельникова. За минуту до этого Мельников тщательно стирал и нюхал свои кальсоны. Выражение его лица не оставляло никаких сомнений в происхождении кальсонных загрязнений.
Тема физиологических отправлений "красной нитью" проходит через весь спектакль: артисты то и дело меняют или стирают свое исподнее (кажется, что энурезом здесь страдают все и слуги, и господа), их то и дело тошнит и выворачивает на что придется на стол, на пол, на партнеров), они икают от непомерно потребляемого коньяка, расставленного в графинах по всей сцене. Горничную Лизу выкидыш настигнет прямо у рампы, и первые ряды партера с ужасом будут наблюдать за текущей по ее подолу алой кровью. С носовым кровотечением постоянно борются Васса Железнова и ее помощница Анна, а Пятеркин, бесстыдно спустив штаны, будет долго чем-то мазать свои вспухшие красные колени, а потом и вовсе сладострастно запустит свою руку известно куда на глазах у Людочки Железновой. С Людочкой после этого случится падучая. Ей-то, бедной, невдомек, что этот Пятеркин всего лишь метафора+
Железную Вассу Борисовну здесь не боится никто, сколько бы она ни орала на своих подданных срывающимся от гнева басом. "При мне не смей жевать!" крикнет она тому же Пятеркину, а через минуту будет спокойно наблюдать, как Мельников и Наталья чуть ли не совокупляются над ее головой на шатающейся люстре. Почему на люстре?!
Открывающая второй акт сцена в бане, кажется, привнесена из советского спектакля о партизанской жизни: горьковские персонажи устраивают веселую оргию где-то "в лесу прифронтовом": под звуки гармошки да под мутную самогоночку голые девки и мужики тусуются между баней и прорубью, визжат, тискают друг друга в мокрых объятиях, игриво скидывая полушубки. Так и ждешь внезапного крика: "Воздух!" или "Немцы!" Сцена заканчивается попыткой изнасилования революционерки Рашель похотливым Прохором Храповым, который, слава богу, окажется импотентом, что вызовет у развратной подпольщицы приступ сатанинского смеха так, мол, тебе и надо, буржуйское отродье!
Маниакальное желание режиссера всех раздеть и всех отмыть (что, видимо, символизирует срывание всяческих масок) доходит до комического: герой Сергея Колесникова (обвиненный в педофилии муж Вассы Сергей Железнов) появляется на сцене лишь для того, чтобы тщательно и предельно правдоподобно помыться в наполненной водой ванне (с мылом, мочалкой и с головой!), выпить чаю и удавиться. Плескаясь в той же ванне, выясняют свои отношения пьяные в хлам сестры Железновы. Умение свободно ходить по сцене без штанов демонстрируют все особи мужского пола, невзирая на социальный статус.
Те, у кого хватило сил дочитать эту гадость до конца, просто обязаны задуматься: Старый Оскол располагает бесценным сокровищем. Наш театр греет душу и пробуждает светлые мысли. И на этом фоне непрекращающиеся разговоры о сокращении ставок, об урезании бюджета и т.п. не могут не волновать людей, которым небезразлична судьба города и его будущее. Надеюсь, эта статья каким-либо образом попадет на глаза тем, кто вершит культурную политику города.