KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

"Второго февраля ликвидирована окруженная под Сталинградом немецкая группировка. Взято в плен более 91 тысячи фашистских солдат, 2500 офицеров, 24 генерала…"

28 января 1943 года ударили морозы, поднялась метель.

Но советские войска безостановочно наступали, левым флангом обходя город Старый Оскол и приближаясь с юга к деревне Соковое…

Советские войска отрезали немцам пути отхода на запад, обошли Старый Оскол также с севера (было взято село Ястребовка).

Из-под Острогожска пришла в Незнамовский лес 107 стрелковая дивизия, в составе которой воевал староосколец Василий Антонович Овсянников.

- Вы староосколец и геодезист, - сказал ему начальник артиллерии дивизии полковник Глазырин. - Вам и карты в руки. С бойцами топографического взвода уточните присланные лейтенантом Маслаченко по радио сведения о важнейших объектах города, разведайте и нанесите на карту огневую систему фашистов в Старом Осколе и на подступах…

- Есть, товарищ полковник! - с подъемом ответил Овсянников. - Разрешите выполнять?

Когда вышли по лесной просеке на опушку, замаячили в синей дымке утра крыши городских зданий, торчали колокольни, кое-где синели дымы. Там и сям сверкали огни минометных и артиллерийских выстрелов. В воздухе скрежетало, в лесу рвались снаряды, вспыхивали серебристые снежные облака, медленно оседавшие потом на деревья.

Подышав в окоченевшие пальцы, Овсянников встряхнул шапку на затылок и пальцем показал сержанту:

- Здесь ставить теодолит!

Через минуту, согнувшись, приник он глазом к окуляру. В бровь кололо холодом. Терпел, всматривался во вспышки выстрелов и, корректируя зрительное восприятие отличным знанием местности, диктовал данные. Помощники быстро записывали в тетрадь отсчеты по лимбу.

Вскоре выбрали другую точку стояния, снова и отсюда засекли вражеские батареи, нанесли на квадраты карты Старого Оскола.

Получив от Овсянникова данные, полковник Глазырин позвонил на гаубичную батарею 1032 артиллерийского полка.

И вскоре там грохнуло, пошло над лесом тяжким гулом.

Командир полка майор Мельников, высокий сорокалетний шатен с монгольского типа бритым лицом, покричал в трубку радиотелефона:

- Сообщите корректировку! Спасибо за отличную стрельбу! Пошлите еще одну порцию по этому адресу. Что? Да-да, конечно, об Овсянникове и его отличной работе доложим генералу. Разумеется, он достоин правительственной награды, давно уже достоин. Оформляйте!

Снова грохнули гаубицы.

Смечи земли, огня и дыма высоко вскинулись к небу. В зловещих клубах крутящегося дыма мелькнули черными тенями колеса и трубы разбитых орудий, отчаянно прочертила воздух опорная плита миномета.

Под разрывами снарядов, авиационных бомб и тяжелых мин полки 105 и 107 дивизий 40-й армии медленно продвигались к городу.

В это время танковые войска Белгородско-Курского направления выбили фашистов из Тима и повернули к Осколу.

Грохотала артиллерия 1032 полка, сотрясая воздух и землю залпы орудий 409 отдельного противотанкового дивизиона, яростно лаяли зенитки и с ревом гибли фашистские самолеты, шлейфами огня и дыма расцвечивая холодное небо.

На рассвете разведчики обнаружили в тылу большую колонну фашистов из разгромленной под Воронежем группировки.

Взвод Овсянникова немедленно засек цели, подготовил данные для стрельбы. Видно было, как первые же снаряды разорвались в центре колонны.

С аэродрома "Горняшка" поднялись "Юнкерсы" и "Мессершмидты", чтобы помочь фашистской колонне прорваться на помощь окруженному в Старом Осколе гарнизону оккупантов.

Офицер дивизионной артиллерии старший лейтенант Рудняк, уточняя главнейшие цели вместе с Овсянниковым и заметив его сильное возбуждение, сказал:

- Покажите, Василий Антонович, на карте, в каком секторе и квадрате находится квартира вашей семьи. Да, да, я говорю совершенно серьезно: наша артиллерия научилась окаймлять огнем объекты без разрушения их, может быть вот по таким "звездочкам" по заказу. - Рудняк соединил карандашной ломаной линией все знаки огневых точек врага, охватив центр города, склоны меловых бугров и замкнув ее в районе педагогического училища на Пролетарской улице. На улице Урицкого темный квадратик дома № 21 был очерчен красным кружком запрета.

Вскоре снова загремели залпы. Огонь и дым вихревыми столбами закрутились над городом. Огромной силы взрыв потряс землю. В облаках крутящейся копоти над аэродромом молниями сверкали языки пламени газов, кувыркались высоко подброшенные осколки самолетных плоскостей. Куски взорвавшихся цистерн с горючим описывали огненные стремительные дуги.

Наступил критический момент сражения: сильная вражеская группировка отчаянным ударом пробила дыру в боевых порядках советских войск и устремилась к городу.

Тогда стрелковые полки 107-й дивизии молниеносно развернули свои боевые порядки фронтом во внутрь пробитого фашистами "коридора". Сюда же перенесли огонь артиллеристы.

Как ржаные снопы в годы хорошего урожая, усыпали "коридор смерти" трупы в булыжниковых касках и серо-зеленых шинелях. Горели повозки, бились и дико ржали срезанные пулями и осколками громадные "ганноверские" лошади, перевертывалась и валилась на бок вражеская техника.

В этом бою геройски погибли многие советские воины: командир седьмой батареи старший лейтенант Устюшкин и командир огневого взвода этой батареи лейтенант Авдеев, а также другие товарищи.

Получив сильное ранение, но не покинул боевой пост командир 409-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона старший лейтенант Олешко.

К этому времени старооскольцы Николай Астанин провел танкистов на юго-восточную окраину слободы Ямской. Неподалеку от старой мельницы машины и артиллерия переправились по льду. В то же время через закованный льдом Оскол в районе Сорокино перебрались танки, путь которым был показан сорокинскими патриотами-комсомольцами - Балтенковым Михаилом, Сорокиным Петром и Болотских Анной.

Доживая последние минуты, фашисты отчаянно сопротивлялись, надеясь вырваться из окружения. Они наносили комбинированные удары - с фронта и тыла.

Когда по шляху подошли с Горшеченского направления новые немецкие подкрепления, они начали стремительную атаку. Совершилась вылазка частей окруженного в городе гарнизона.

Дважды пришлось полкам 107 дивизии отходить под натиском фашистов, занимать оборону, потом снова начинать контратаки.

Бойцы 1-го и 2-го батальонов 516 стрелкового полка оказались даже в фашистском окружении в районе канатной фабрики.

Разведчик-артиллерист ефрейтор Тисецкий и младший лейтенант Сериков, рискуя собственной жизнью, разведали наиболее слабые места вражеских войск и показали окруженным советским батальонам нужное направление удара.

Начался прорыв из окружения. В ходе боя уничтожено 300 подвод с фашистскими солдатами и боеприпасами. Целый батальон немцев был перебит автоматным огнем, гранатами и штыками.

Бойцы подразделения противотанковых ружей во главе с младшим лейтенантом Бондаренко приняли на себя в районе Масюковой будки таранный удар фашистов.

Семнадцать советских героев пали здесь смертью храбрых, обеспечив главным советским силам возможность перегруппироваться для контрудара по врагу, задержанному подразделением противотанковых ружей.

А в это время другие советские подразделения вели бой за вокзал и привокзальный посёлок, после чего повели наступление на собственно город Старый Оскол.

Станция была взята. Везде валялись трупы немцев, стояли подбитые танки; задрав хоботы, стояли брошенные немцами орудия.

На помещаемом ниже фотоснимке показан один из участков боя, приведшего к разгрому оккупантов советскими воинами.

Фото 119.

Вдали виден город, над ним дым пожаров.

Враг не прошёл, хотя семнадцати храбрецам - советским воинам пришлось в длительном неравном бою сложить свои головы. И в память о них трудящиеся города Старого Оскола на вечные времена дали одной из улиц название "Улицы 17 Героев, а на городском кладбище воздвигнут следующий памятник всем воинам, погибшим в боях с немецкими фашистами под стенами Старого Оскола.

Фото 120.

Утратив всякую надежду на получение подкреплений, заседавшие в городе фашисты попытались вырваться из окружения. Они бросились на Курский шлях, но и там уже были советские подразделения, в воздухе появились краснозвёздные самолеты. Смерть повисла над головами оккупантов.

Утром 5 февраля 1943 года войска подполковника Бежко из числа соединений генерала Ватутина ворвались в Старый Оскол.

На только что приведённом фотоснимке показан один из эпизодов разгрома немцев, пытавшихся бежать из Старого Оскола на Курский шлях. Правее водонапорной башни мы видим фрицев с поднятыми руками. Сдавшись в плен, они орут: "Гитлер капут!" Левее водонапорной башни распластанный на снегу труп гитлеровца лежит рядом с санями, груженными различным награбленным добром. Отчетливо виден сундук и самовар, украденные гитлеровцем в Старом Осколе. У саней залегли советские пулеметчики. Они бьют по отступающим фашистам.

В судорожной попытке удрать с награбленным имуществом, какой-то гитлеровский шофёр погнал машину в обход наезженного пути, но и здесь его настигли пули советских пулемётчиков. Машина застряла в снегу почти рядом с глубокой воронкой от авиабомбы, сброшенной с советского самолета.

Так бесславно для оккупантов кончилось их почти восьмимесячное господство в Старом Осколе.

5 февраля 1943 года сопротивление фашистов было сломано. Во вспышках артиллерийских выстрелов и трепетном сиянии ракетных огней приближались полки к городу.

Из темноты еще слышались отдельные выстрелы, доносилась трескотня автоматов и стукотня пулеметов. Но это уже была последняя агония врага. Да и пули визжали где-то высоко, как бы отражая неуверенность и панику фашистов.

Было предрассветное время. Пахло гарью пожаров, дымом взрывчатки и каким-то особым ароматом победы: старооскольцы-воины вместе с тысячами своих товарищей по оружию вступили на улицы Старого Оскола, томившегося почти восемь месяцев под игом фашизма.

Не забыть этого часа, когда войска полковника Бежко вошли в город, а на башне здания почты старший сержант Медведев и разведчик Овсянников водрузили Красное знамя освобождения.

Отсюда Овсянников забежал с докладом в штаб, разместившийся в доме Архиповых, почти рядом с двухэтажным домом бывшего купца Платонова.

- Здравствуй, дорогой земляк! - окликнул Овсянникова руководитель партизанской группы Никонор Петрович Рыжих. Он был с винтовкой, в синей стеганой фуфайке и в большой шапке из черной овчины. Обнялись, поцеловались. Потом Рыжих показал на стоявших рядом с ним товарищей и добавил: - Мы тут действовали, собравшись со всех концов страны. Вот это - Хвостов Владимир, из Первомайска на Южном Буге, а это - Остап Масленко из Херсона. А тебе советую, Василий Антонович, поосторожнее ходить по городу: стреляет еще разная недобитая сволочь...

… Простившись с Рыжих и его товарищами, Овсянников отпросился в штабе проведать семью, побежал.

На мостовой было тесно от трупов людей и лошадей, от разбитых машин и немецких повозок с оглоблями из железных труб. "Сколько их тут навалило! - подумал с досадой и горечью. - Шли завоевывать мир, а получили два метра земли, да и то такой, какая их ненавидит и пропитана слезами нашего народа и кровью. Будь вы трижды прокляты!"

Вот и двухэтажное кирпичное здание на улице Урицкого.

Стены поцарапаны осколками снарядов, но крыша цела.

Некоторые окна забиты фанерой. В проталине знакомого окна вдруг что-то забелело и, показалось Овсянникову, мелькнул серый глаз жены.

"Живы! - чуть не закричал, всем сердцем благодаря Рудняка за выполненное обещание осторожной стрельбы батареи. - Сейчас увидимся…"

В холодной комнате второго этажа нашел жену. Вцепилась, закричала. Проснулся и вылез из-под тряпья сын Вова. Тоже заплакал и потянулся к отцу обмороженными и забинтованными ревматичными ручонками.

- Папа, не уходи больше от нас! Очень страшно жить нам в холоде и голоде…

- Сынок, мы воюем за справедливость, чтобы никто и никого из нас и наших детей не обижал и не морил голодом. Скоро такая жизнь наступит…

- Будет ли так? - причитала, залитая слезами жена…

- К сожалению, нет у нас времени, - сказал Овсянников, вставая. - Слышу сигнал боевой тревоги, значит, дивизия продолжает наступление. Прощайте!

… Дивизия двинулась на Белгород. В ее рядах шагали теперь и Остап Масленко, и Владимир Хвостов и Василий Овсянников. Он простился со стариком Рыжих Никонором, оставленным для охраны города. Простился с оставленными в холодной комнате женой и сыном с обмороженными руками. Он шел во имя счастья всех людей. Он надеялся на заботу о нем и о семье со стороны тех, которые возвращались из эвакуации на свои посты в спасенном его кровью и кровью его товарищей государстве. Эта надежда вела вперед, увеличивало силы…

А дивизия наступала и наступала. На марше получили очередной номер ежедневной газеты "За победу". Это был воскресный номер тридцать пятый за 7 февраля 1943 года.

"Прочти и передай товарищу", - говорилось в подзаголовке. Читали и передавали. Читал и Овсянников о том, что уже видел своими глазами и делал своими руками:

"Из вечернего сообщения 5 февраля 1943 г. от Советского информбюро:

… После упорных боев наши войска овладели городом и железнодорожной станцией Старый Оскол. Окруженный гарнизон противника уничтожен и частично пленен. Юго-западнее Старого Оскола наши войска заняли районные центры Боброво-Дворского, Скородное…"

В ротах второго эшелона запевали, сами придумали мотив на тексты Якова Шведова и на гравюру Александра Розенберга, помещенные в газете "За победу": кресты, каски, черепа на снегу. Немецкие солдаты, лежавшие ниц с торчащими штыками в спине и с распростертыми руками. Обломки самолетов со свастикой, застывшие в снегах танки.

Гремела песня: "…

Кресты, точно вехи, в сугробах стоят.

Вот тут проходила дорога большая,

Дорога позора немецких солдат.

Над Доном казачьим, над Волгой родною

Кресты да обломки темнеют вдали,

И фрицы, пришедшие к нам за землею,

Навек получили… два метра земли".