KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

Олонец, Кондопога, Питкяранта, Петрозаводск, - перечисляет Федор Александрович Кобзарь города, в освобождении которых участвовал в ходе Свирско-Петрозаводской операции 1944 года. Потом – румынские Бузео, Питешти, Плоешти, Сибиу, Тимишоара, венгерские, австрийские, чешские города и селения…

Когда весной 1944 года семнадцатилетний Федор Кобзарь пополнил ряды советской армии, она уже вела активное наступление на врага. Бои были кровопролитные, яростные. Но, по мнению Федора Александровича, воевать в этот период было уже легче: русский солдат почувствовал свое превосходство над противником, и это придавало сил.

Ему есть с чем сравнивать – на фронте Федор Кобзарь оказался в четырнадцать лет. Война пришла в его родной Харьков осенью 1941-го.

- Нас, малолетних мальчишек, собрали тогда, и отправили рыть окопы, - рассказывает Федор Александрович. – Оборону держать надо было, и мы помогали: и копали, и снаряды бойцам подносили. Спали там же, в окопах. А потом нас послали на строительство блиндажей – возводили их вдоль всего Донца, до самого Донбасса.

В начале 1944-го ребят отправили в тыл. Федя Кобзарь получил направление в топографическое училище. Подготовка шла несколько месяцев, по 12 часов в сутки. И уже в июне семнадцатилетний юноша, получив специальность топоразведчика, попал на Карельский фронт, в 7-ю артиллерийскую дивизию. Со дня на день должна была начаться  Свирско-Петрозаводская наступательная операция.

- 21 июня мы пошли на форсирование реки Свирь, - вспоминает Федор Александрович. -Это был мой первый настоящий бой. Сначала, где-то полчаса, противоположный берег бомбила наша авиация. А в 8 часов 40 минут все содрогнулось от артиллерийского грома. Одновременно ударили полторы тысячи – Вы можете себе это представить?! - наших орудий и минометов. Артиллерийская подготовка была необычайная по мощи. На один квадратный километр приходилось 180 стволов по 150 снарядов к каждому. И это - не считая приданной артиллерии!

Штурм вражеских укреплений, возведенных на противоположном берегу, длился три с половиной часа. Артиллерия старалась разрушить как можно больше огневых точек противника – чтобы форсирование реки прошло с минимальными потерями.

Перейдя на северный берег, советские войска начали трудное и долгое наступление вдоль Онежского озера. Приходилось преодолевать леса, болота, реки, узкие межозерья. Мешала продвижению и хорошо продуманная мощная инженерная оборона, которая возводилась захватчиками в течение двух с половиной лет.

-  Нам на Карельском фронте невозможно было даже окопаться: или болота, или камни кругом. Под ель голову спрячешь, а сам наружи лежишь, хоть пулеметом по тебе ходи, – с усмешкой сейчас вспоминает Федор Александрович. - Моя работа была как раз на передовой, впереди пехоты. Противник ведет огонь, а я засекаю огневые точки. Отмечаю их на планшете или на карте и передаю в подразделение.

Еще более опасным для топоразведчиков было ведение в тайге аэрофотосъемки.

- Сколько там погибло! – восклицает Федор Кобзарь. - Только аэростат поднимется, на него сразу же налетает «мессершмитт». И все - загорелся… А парашютов не было, их же все равно на такой высоте не раскроешь.

В августе советские войска дошли до границы с Финляндией.

- Под Петрозаводском готовились в дальнейшее наступление, а финны кричат: «Рус, не стреляй! Маннергейм поехал в Москву», – рассказывает Федор Александрович об окончании Свирско-Петрозаводской операции.

4 сентября финский маршал Маннергейм объявил о разрыве Финляндии с фашистской Германией и о выходе из войны. Именно этого советское военное командование и добивалось.

- Нашу дивизию сразу же перебросили на Днестр, всего за пять суток, - Федор Александрович до сих пор удивляется скорости передислокации. – В Тирасполе разгрузились. А потом под Минжиром заняли оборону на прорыв, сформировали там две танковые бригады, полк реактивной артиллерии и батальон пехоты. Нам нужно было уйти в тыл, чтобы удержать переправу с Днестра для воссоединения двух фронтов.

После разгрома кишиневской группировки часть, в которой служил Федор Кобзарь, вошла в 6-ю танковую армию и двинулась в Восточную Европу – на ее территории фашистские войска занимали еще довольно прочную позицию.

- Серьезнейшие бои были в Венгрии, - вспоминает Федор Кобзарь. - На озере Балатон Гитлер готовил нам второй Сталинград. А у нас еще с нашего Сталинграда был 227-й сталинский приказ: «Ни шагу назад». И мы гнали врага. Сначала из Румынии, потом из Венгрии, Австрии, Чехословакии. 9 мая 1945, когда объявили об окончании войны, мы в Праге были. Слышим: стрельба, крики, слезы. Никто не поймет, в чем дело. И мы заняли круговую оборону – думали, наступление…

Оказалось, Победа. Но складывать оружие было рано. Еще шесть дней не сдавалась южная  фашистская группировка, и войска, в которых служил Федор Александрович, бросились ей наперерез. Потом его часть была передислоцирована через весь СССР в Монголию – начиналась война с Японией, которую Федор Кобзарь прошел от начала до конца.

На широкой груди ветерана не помещаются все его боевые награды, поэтому он носит только орденские планки. Три медали «За отвагу», медали «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За освобождение Праги», «За победу над Германией», «За победу над Японией». В 1985 году Александр Кобзарь был награжден орденом Отечественной войны II степени, в 1996-м получил медаль Жукова.

Федор Александрович показывает свою солдатскую книжку, в которой указаны данные топоразведчика Кобзаря. Документ сохранился, как новенький. Вот только фронтовые фотографии ветеран так и не смог найти в шкафах. Последнее время, говорит, память подводит...