KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

Вожатыми в таких лагерях работают студенты вузов. Мысль о том, что можно провести всё лето на море соблазняет многих, но немногие задумываются о том, что едут работать, а не отдыхать. Автобус доставил мою подругу к месту назначения, через день она и другие девушки приступили к работе, а неделю спустя они так сильно хотели вернуться домой, что были готовы совершить весь обратный путь пешком. Многие из вожатых на самом деле уволились и уехали. Обстановка в лагере была ужасной. Родители отправили детей в лагерь для того, чтобы они там отдыхали, весело проводили время и купались. На самом деле всё было совсем не так. Детей каждый день будили в 6.30 утра и выводили на улицу на построение. Затем у них было время привести себя в порядок, после чего нужно было идти (скорее, даже маршировать, так как их выстраивали огромными колоннами) на завтрак.

Еда - это отдельная тема. Она была не только противна на вкус, но и опасна для жизни. По вечерам всегда выдавали йогурты. Неизвестно, где администрация лагеря их закупала, но явно не в магазинах, а у перекупщиков, которые по дешёвке продают еду с просроченными и перебитыми сроками годности. Те вожатые, которые боялись за детей, всегда проверяли сроки годности на всех упаковках, и с ними чисто внешне всё было в порядке, но детям после этих йогуртов всегда было плохо. У кого-то просто болел живот, многих по ночам рвало. И так каждый день. При этом порции еды всегда были очень маленькими, но добавки никому не выдавали, а если какой-то ребёнок просил ещё еды, то повара начинали на них орать. Хорошо, если родители оставляли детям деньги. Хранились эти деньги у вожатых, и они делили их так, чтобы ребёнок мог каждый день покупать чипсы, печенье или шоколад в киосках.

После завтрака детей нужно было чем-то занять, но в лагере не было ни игр, ни заготовок для конкурсов или соревнований, никакого инвентаря. Даже за карандашами и фломастерами вожатые ездили в город и покупали их за свой счёт. Вожатые должны были сами находить выход из положения и придумывать, чем занимать детей на протяжении трёх недель. Кто-то пытался организовывать конкурсы, например, был проведён конкурс смешных костюмов, но так как их не из чего было делать, то в ход в основном шла туалетная бумага, газеты и личные вещи вожатых. Однажды вожатые решили поставить сказку и устроить представление, но выяснилось, что из всех подручных материалов в наличии имеется только швабра (которая могла бы изображать коня) и веник (ему применения не нашлось).

Считается, что за три недели отдыха на море дети могут вдоволь накупаться. Как бы не так! Детей водили на море, но в основном всё время, выделенное для этой цели, уходило на дорогу туда и обратно. Вожатых не хватало, и на отряд из 45 детей часто приходилось всего по одной вожатой. Они вынуждены были объединяться, и пока одна из вожатых следила за детьми на берегу, другая караулила их в море. Но у вожатых был приказ, что в воде не может одновременно находиться больше пяти детей, поэтому получалось, что каждый ребёнок мог провести в море ровно пять минут, после чего ждал на берегу, когда поплавают другие, а потом уже нужно было возвращаться в лагерь. С учётом дождливых дней, за три недели дети купались в море в общей сложности один час.

Далее, вопрос медицинской помощи. В лагере работала всего одна медсестра. В её аптечке был только аспирин и аскорбиновая кислота. На что бы ни жаловался ребёнок, она, ничуть не сомневаясь, выдавала ему либо одно, либо второе, либо кричала, что все дети - лгуны, и ничего у них не болит. Таким же образом она отреагировала на жалобы одного мальчика на сильные боли в животе. В ответ на его слёзы она выдала ему витаминку и сказала убираться с её глаз. Позже ребёнка с приступом аппендицита увезли на “скорой” в больницу.

Теперь вопрос безопасности. Самое невинное, что происходило в лагере, это постоянные кражи, но на фоне других событий, это уже были просто мелочи жизни. Самое страшное началось уже на пятый день. Какие-то местные мальчишки (по которым давно плачет колония для несовершеннолетних) купили в киоске маски, как в голливудском фильме ужасов “Крик”. Нацепив их, они в сумерках (а на море темнеет рано, и дети ещё были на улице) с дикими воплями выскакивали из-за кустов и бросались на детей. Сначала просто пугали их до полусмерти (маски светились в темноте, вкупе с простынями, в которые они закутывались, зрелище было страшным даже для взрослых). Через несколько дней к местным присоединились дети из старших отрядов, и они сообща начали избивать и отбирать деньги и вещи у младших. Ублюдков никто не мог поймать, да и ловить их было некому, так как на территории лагеря даже охранников не было. Несколько домиков, где жили дети и вожатые, стояли на отшибе, чуть ли не возле крыльца уже начинался лес. Дети пугались так сильно, что у них начиналась истерика, они буквально захлёбывались слезами. Они просили закрывать их в спальне на ключ и запирать окна на шпингалеты. Вожатые по технике безопасности делать этого не имели права, но тогда дети просто отказывались ложиться спать. В итоге вожатые всё-таки начали их запирать и всё время боялись, что с детьми может что-то случиться. Когда утром отпирали дверь, в комнатах стояла такая жара, что окна запотевали, и по стёклам бежала вода. Стоит добавить, что в одной довольно маленькой комнате помещали в лучшем случае по 12 детей, были комнаты с 18-20 кроватями. В конце концов, вожатые написали заявление в милицию, по ночам в засаде сидели милиционеры, было заведено уголовное дело.

Но страшно было не только ночью, днём тоже было опасно. На единственной и абсолютно пустынной дороге, которая вела из лагеря в город, каждый день стояла одна или две машины, в которой сидели мужчины. Местные жители сразу предупредили вожатых, чтобы они не выходили за стены лагеря по одиночке и даже близко не подходили к этим машинам. Им рассказали, что каждое лето здесь сидят эти люди и караулят девушек, которые работают в лагере. Были случаи, когда девушки оказывались в этих машинах, после чего их (девушек) больше никто никогда не видел. Кстати, милиция об этом отлично знала, но не принимала никаких мер. Но это ведь неудивительно.

Ещё хочу заметить, что прав у детей не было никаких, зато были обязанности. В лагере работала только одна тех. сотрудница, которая убирала в помещении администрации. Детей заставляли самих убираться в домиках, в том числе мыть деревянные полусгнившие полы.

В очередной заезд в лагерь приехала группа детей, которых сопровождала их собственная вожатая, нанятая родителями. Она быстро оценила обстановку и после тщетных попыток уладить все разногласия с администрацией лагеря связалась с местной прессой. В лагерь начали приезжать журналисты и, несмотря на то, что всем вожатым было запрещено с ними общаться, и администрация строго за этим следила, информация всё-таки начала просачиваться, и в газетах появились статьи с громкими заголовками. После чего кем-то из администрации области было принято решение о том, чтобы в лагерь приехала комиссия и оценила обстановку своими глазами. О дне проверки администрация лагеря узнала, конечно же, заранее, и именно в этот день все помещения сверкали чистотой, на кроватях появилось чистое постельное бельё взамен тем грязным чёрным полусгнившим тряпкам, которые лежали там до этого, а на столах впервые за всю работу лагеря вместо протухших йогуртов появились персики. Впрочем, комиссия зашла только в один домик, тот, который считался блатным, так как там жили дети местных шишек и внучка директора этого лагеря. Потом комиссия прошла в другой домик, где были накрыты обильные столы, после чего на свет появилась официальная бумага, где было написано, что проведённая проверка каких-либо нарушений не выявила. На следующий день с кроватей исчезло бельё, а со столов – персики.

И ещё отдельно хочется сказать о родителях, которые отправили в этот лагерь детей. Конечно, большинство детей приехало из разных уголков страны, и родители в гости к ним ездить не могли, но они могли хотя бы позвонить и узнать, как там поживают их дети, и всё ли с ними в порядке. Но никто из родителей звонками не озаботился. А ещё интереснее то, что некоторые дети жили в этой же или в соседней области, и родители к ним приезжали, но им не разрешали пройти на территорию лагеря (и могу вас уверить, это было сделано отнюдь не в целях безопасности детей или из-за угрозы терроризма), они общались с детьми через забор, и никому не пришло в голову возмутиться, пройти на территорию лагеря и проверить, в каких условиях там живёт хотя бы их собственный ребёнок. При этом путёвка в этот лагерь была отнюдь не бесплатной и даже не дешёвой, чтобы весь беспредел, который там творился, можно было списать на нехватку средств у администрации. Трёхнедельное пребывание в лагере одного ребёнка стоило 12 тысяч рублей. Тогда немногим больше стоил один семестр обучения в местном вузе. Родителей, которые смогли оплатить путёвки, вряд ли можно назвать бедными, замученными жизнью людьми, которые боятся отстаивать свои права.