KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

Подгоняемый смутным беспокойством, я вошел в дом, не разуваясь. В кресле, беспомощно свесив руки, сидела моя верная супруга. Ее поза и взгляд просто вопили о том, что хозяйка этих уставших глаз в двух шагах от нервного срыва. На немой вопрос, который выражало все мое существо, она лишь обессилено махнула в сторону кухни. Подстегнутый догадкой, что что-то случилось с нашим сыном, я рванулся туда. Вслед донеслось: «Я больше не справляюсь с этим чудовищем!»

За полшага до кухни я услышал странный треск, и осторожно приоткрыв дверь, к удивлению своему не обнаружил за ней никого. Только секунды спустя, ориентируясь по звукам, увидел Алешку. «Маленькое чудовище» невинно улыбаясь, сидело под столом на куче бубликов и отрывало от стены кусок обоев величиной с небольшой районный центр. Треск рвущейся бумаги и послужил пеленгом для определения местоположения проказника. Взяв сына на руки, я огляделся – кухня представляла собой жалкое зрелище: похоже, тут побывал отряд продразверстки, заметавший следы с помощью торнадо. Из табуретки и кастрюль сооружена крепкая баррикада, подступы к ней густо засыпаны горохом, а порядком опустевший кухонный буфет выглядит как декорация к фильму о конце света.

«Все! Как хотите, а у меня завтра выходной!» - раздалось сзади, и из последующего монолога жены я усвоил, что нам с Алешкой предоставлено право выбора: или отпустить маму в субботу встретиться с подругами или компенсировать ей потерю нервных клеток походом в магазин за новыми босоножками. Учитывая ограниченность семейного бюджета, мне пришлось выбрать первое. Алешка в прениях не участвовал – он в это время, с помощью ложечки для обуви, пытался достать из-за холодильника кошку. Остаток вечера был посвящен уборке и семейному ужину.

Утром мы с сыном провожали маму в город (живем-то мы в деревне). Ее последние рекомендации по ведению хозяйства я слушал одним ухом, другое активно исследовал Алешка, сидевший у меня на руках. Очевидно, по строению ушной раковины он пытался выяснить, кормили меня в детстве шоколадом или нет. Проводив жену, я решил, что если хочу выполнить хотя бы часть наказов, то приступать нужно немедленно. Взяв ведро, я отправился на огород собирать поспевшие помидоры. Малыш тем временем развлекался тем, что бросал в курятник сквозь сетку травинки и сухие листья. От сбора урожая меня оторвал Алешкин вопль и переполох в семействе несушек – одна из наиболее наглых куриц клюнула его за палец! Наверное, ему было больше обидно, чем больно, и поэтому попранное достоинство он решил защитить стоявшими рядом граблями. Курятник от разрушения уберегла только моя прыткость. Убрав со двора весь опасный инвентарь, я постарался побыстрее закончить с помидорами, а возвращаясь к дому, обнаружил Алешку исследующим содержимое собачьей миски. Жалобно поскуливающая Лада взирала на это грустным взглядом. Возмущаться активнее ей не позволяли свежие впечатления от разборок с курами.

Решив, что пришло время перекусить, я забрал сына со двора. Оставил его в кухне и отправился за водой, размышляя по дороге: приготовить молочный суп или ограничиться яичницей? Тем временем Алешка в кухне вовсю ограничивался свежесобранными помидорами. Методом дегустации он отобрал парочку подходящих и теперь уплетал их за обе щеки с обеих рук. В процессе дегустации были испорчены дюжина помидоров, почти новая рубашка, приличный кусок паласа и аппетит малыша. После кормления его яичницей (как наиболее совместимым с помидорами блюдом) я запросто смог бы выступать за сборную России по баскетболу. Преодолев заслон из Алешкиных рук с мелькающим в них пультом от телевизора, нужно было умудриться попасть ложкой точно в рот, который каждое мгновение находился в разных плоскостях и открывался лишь на короткий миг для вопля протеста. Тут-то нужно было и успеть. К своей чести могу сказать, что на полу оказалось не больше четверти от всего объема яичницы, поэтому процесс кормления я счел благополучно завершенным.

После обеда, измученный, я с надеждой стал стелить Алешке постель – пришло время сна. Хитростью и лестью мне удалось забрать у сына помаду и тени (когда он успел залезть в мамину косметичку, я и заметить не успел), сунуть любимую игрушку и, постояв немного у кровати, облегченно вздохнуть – заснул!

Следующие полтора часа прошли в хлопотах по хозяйству. К исходу этого времени я поспешил в дом, стараясь не прозевать пробуждение сына. Увидев на пороге, красную кошку, я заподозрил неладное. Анализируя, не допустил ли я тактической ошибки, доверившись крепкому сну малыша, открыл дверь и застыл в изумлении. Картина, представшая передо мной, выглядела потрясающе комично. Алексей сидел в любимом мамином кресле в боевой раскраске ирокеза, лучезарную улыбку дополняли усы красного цвета – единственное, что в этой композиции имело правильную геометрическую форму – горлышка от банки. Опустевшая банка томатного соуса за ненадобностью валялась рядом. Ее содержимым были щедро намазаны тело «индейца», кресло пол и многое другое.

Сначала я отмыл Алешку, потом мы вместе мыли нашу Мурку и заметали следы «томатного погрома». До конца дня мы все делали вместе, при этом векторы наших усилий не всегда совпадали по направлению, но отпустить сына от себя хоть на минуту я уже не решался. Чего мне это стоило! Когда приехала наша мама, я только и смог вымолвить: «Все, завтра у меня выходной»