KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

Во второй половине XIX века произошел бурный всплеск интереса к российской истории. Нечто подобное проходит и сейчас у нас на глазах, но это вполне объяснимо. Такие моменты обычно трудны для понимания, но их благотворное влияние сказывается во всем. За этот период выпущено в печать и издано множество архивных документов и что примечательно, ими советская историческая наука пользуется до сих пор в полном объеме. Тогда впервые были напечатаны: «Уложение царей», «Полный свод законов», все части Разрядного Приказа, Патриаршего, Тайных дел, путешествия царей, сенатские документы. Ко всему прочему этот период совпал с трехсотлетием Старого Оскола и, вероятно, послужил толчком к рождению краеведческого музея.

Естественно и то, что к трехсотлетию города было запрошено много документов для подготовки юбилейных изданий и материалов. Были заказаны книги Токмакову и Синдееву, выпущены открытки и фотографии, разработана символика.

Именно в этот период купец и городской голова Сергей Мешков открывает при своем доме для публичного обозрения коллекцию старинных вещей, собранных им за многие годы. Хорошая подборка огнестрельного и холодного оружия, несколько пищалей, великолепнейшая библиотека. Можно предположить, что ее составляли большей частью исторические и специальные книги. И, конечно, предметы домашнего обихода и местных промыслов. И все бы ничего, но революция изменила многие исторические понятия. Коснулись они и музея.

Официально записана дата рождения музея в 1923 году и создателем его считается один из братьев Рождественских. Заслуг братьев Николая и Дмитрия умалять никто не собирается, но почему-то везде сказано, что музей начался с пустого места. Если была и не одна, экспозиция купца, то здесь сразу начинаются неувязки. Сами братья Рождественские умели делать чучела и потому посетителей поначалу встречали птицы и звери местной фауны. Потом к ним добавился человеческий скелет, понятно, искусственный.

Позднее в двадцатые годы, но когда, точно не установлено, музей передан в ведение Николаю Мешкову, сыну купца Мешкова. Тогда все из старых экспозиций, видимо, перешло в запасники музея.

Время, о котором мы сейчас говорим, хорошо известно нам из учебников истории. Большевики начали борьбу с церковью, старым «отжившим» бытом, вещизмом и дана установка на «светлое будущее». Музей на фоне этой борьбы только выиграл. Расставаясь с «проклятым прошлым», многие люди несли сюда старые вещи и таким образом быстро пополняли экспозиции. Тогда же под девизом «борьбы с голодом» откровенно грабили церкви и изымали золотые и серебряные вещи у частных лиц. По России прокатилась волна уголовных процессов в связи с этим и молва о них лишний раз дискредитировала церковь.

Что касается частных лиц, то примером может послужить судьба коллекции старинных монет нотариуса Прокопенко. Работавший нотариусом еще до революции, Прокопенко после установления Советской власти сбежал в неизвестном направлении. Бесхозный дом был описан и опечатан. Так он стоял до тех пор, пока в Старый Оскол не вернулась в 20-е годы дочь нотариуса Евгения Александровна.

Она получила назад дом и имущество, но что касается монет, власть решила передать их в фонд Советской республики. Коллекцию сдали по описи 02.08.20 года в отдел Наробраза. «При сем присутствовала рабоче-крестьянская инспекция в лице Баранова, Литвинова и других». Следы ее затерялись во времени и можно только гадать, где она: за рубежом, в музее или частной коллекции, какой-нибудь важной персоны.

В составе ее были монеты: германские 10 марок, итальянские 3 гроша, польская - 1770 года, английские пенсы, японские, болгарские, швейцарские, румынские, царские гривенки 18 века. Этого лишился город по вине Советской власти и этим «законным актом» было положено начало разбазариванию общественного достояния.

Музей в то время довольствовался саманитскими, татарскими и другими монетами разных государств нашей и до нашей эры. Дело в том, что через Осколье проходили торговые пути в арабские страны, а там, как известно, любили пушнину, драгоценности, диковинки. Кое-что оседало и на дорогах в период VIII -X веков. Доказательством тому известный домановский клад.

Летом 1634 года сын боярский Паршунька Доманов в селе Халанском на реке Халани, нашел клад из 550 серебряных монет (больших, древних, как написано в документе) и 4 «клепов» серебра. Что такое «клеп» доподлинно не известно, но по смыслу понятно, что это часть какой-то весовой единицы. Возраст монет определен 10-13 веками и, по всей видимости, относится к времени правления Владимира Святополка или Ярослава Мудрого. Находка клада здорово повлияла на судьбу Доманова-отца. Он, как и положено, сдал клад воеводе, но тот усомнился в его честности, и пришлось Ивану Тимофеевичу, пока суд да дело, отсидеть в тюрьме около года. И эти монеты не остались городу, но уже по другой причине.

Накануне наступления немцев на город их изъяли органы НКВД и увезли в неизвестном напрвлении. Следующий клад был найден в Советское время крестьянином Ф.И.Шеховцовым у села Завалишино Казачанской волости Старооскольского уезда. 12 целых и 41 половинка дирхемов VI -IX веков. Монеты хорошо сохранились и было отмечено, что 50% их отчеканены в Африке, Иране, Ираке. По мнению ученых он принадлежал к самым ранним российским кладам и это подтверждает существование торговых путей.

Шеховцов предложил купить монеты музею изящных искусств, но получилось так, что после торгов их выкупил Эрмитаж. В археологии клад так и называется Завалишинским, а монеты - куфическими. На аверсе дирхемов изображали арабскую вязь – «куфи», отсюда пошло их название. Встречались на нашей земле и единичные находки дирхемов. В музее до войны часть их экспонировалась.

Так подробно я остановился на монетах потому, что найденное на нашей земле, с чьей-то легкой руки, быстро становится не нашим, а общим - достоянием государства и исчезало навеки. Вся провинция таким образом поставлена в жесткие рамки - мало-мальски ценные экспонаты уплывают в столицу, а мы, вроде бы хозяева, потом их не видим. Так, мне кажется, никогда не воспитать в людях чувства достоинства, любви к отеческим домам и многого другого. Изменить это сложно, но мы хотя бы знаем, что старооскольская земля богата не только черноземами, она сильна историей, которую только-только начали писать по-настоящему.

Послевоенный музей стал победнее и винить в этом оккупацию и только немцев нельзя. Были свои «доморощенные собиратели», своеобразные скупые рыцари, сидевшие долгое время на единичных и не только, экспонатах. Можно с уверенностью сказать, что у местных жителей есть великолепные вещи, но им никогда не попасть в музей. Это умаляет нашу культуру и не делает чести владельцам. Понятно, когда вещи фамильные, это свято, но другие оправдания, пожалуй, неуместны.

Примерно таким же смотрится наше отношение к старым домам. Для кого-то они в свое время не представляли особой ценности и их сносили неграмотные советские архитекторы, не обращаясь к истории и краеведам.

Возвращаясь к Мешковым и Рождественским надо сказать, что они честно исполнили свой долг. К ним можно причислить и Ефанова. Он в бытность свою собрал документы из Курска, ЦГАОРа (архив Октябрьской революции) и центрального архива Красной армии о Старом Осколе.

Историей города занимались в наше время многие краеведы: Белых, Горбунов, Кепов, Гладков, Мелентьев. Все они писали о своих разысканиях, но согласия меж ними не было никогда. Была только зависть. Понятно, что сей факт здорово вредил делу и там, где можно и нужно было объединить усилия, собрать и сделать больше, получалось распыление материала, недоразумения. Особняком от всех стояли Абельдяев и Агеев. Обоих отличал высочайший уровень культуры и что касается первого, то темы его были настолько специфичны, что браться за них не имея медицинского образования, было рискованно.

Что касается Агеева, то он старался не вмешиваться в чужие дела. Вместе с тем Александр Иванович считал, что переданное ему прадедом, дедом и отцом историческое наследство никоим образом не убудет. Поэтому он с удовольствием делился информацией, консультировал многих интересующихся, в том числе и меня.

И, наконец, Анатолий Павлович Никулов - историк по профессии, написавший книгу «Оскольский край» к 400-летию города. Труд его не сравним ни с кем из предыдущих авторов, содержательнее и полнее. Без натяжки можно сказать, что такого издания нет и пока не было во всем Черноземье. Затем последовали два тома «Оскольских древностей, за которые автор получил областную премию и памятный знак.

Что будет дальше с краеведческим музеем, покажет время. Сегодня здесь работают грамотные специалисты, но у них множество своих проблем: содержание здания, приобретение оргтехники, матералов для экспозиций. Как и прежде, культура финансируется по остаточному принципу, но радует уже то, что музей истории в Старом Осколе есть,