Взвод забрасывают в неизвестную страну...
- Подъем, Олег, - растолкал меня Жеребец.
- Я не Олег, я Крот, - говорю, пытаясь разлепить веки. - Забыл, что Черкес говорил?
- Да ладно тебе, вставай давай. Похоже, мы куда-то приплыли. Черкес приказал всем подниматься на палубу. Бушлаты оставить здесь.
Вокруг уже почти все были на ногах. У дверей стоял Тунгус, как будто ждал, когда мы сдадим ему обмундирование.
- Слышь, Каптер, а чего это мы уже неделю шмотки не меняли? – спросил его Грек, остановившись в дверном проеме. - От нас же потом уже несет, как от лошадей.
Тунгус, как обычно, молча протолкнул его дальше, чтобы не загораживал дорогу остальным.
- Передвигаться бесшумно, не разговаривать, - встречал нас шепот Черкеса на абсолютно темной палубе.
Прапор дотрагивался до каждого, будто считая, и легким толчком отправлял в сторону, где какие-то люди так же толчками направляли дальше. На корабле не горело ни единого огонька, и глаза некоторое время ничего не различали в кромешной тьме. Вот кто-то требовательно потянул за рукав вниз. Я пригнулся и уже слегка адаптированным зрением увидел спускающийся с борта дюралевый трап. Внизу на волнах выделялась какая-то тень, очертаниями напоминавшая большую лодку. Судорожно цепляясь за поручни, пополз вниз, где меня буквально приняли на руки двое дюжих мужиков, лиц которых в темноте было не разглядеть. Волны, которые на сейнере практически не ощущались, раскачивали лодку довольно чувствительно, время от времени обдавая брызгами находящихся в ней. Когда все свободные места заполнились, один из принимавших нас с трапа оттолкнулся веслом от борта, и четверо гребцов дружно налегли на весла, направляя лодку в ночную темень.
Я заметил, как на наше место подплыла другая лодка, но тут в борт ударила волна, и мои руки непроизвольно вцепились в скамейку, как будто таким образом смог бы удержать суденышко от переворачивания.
Плыли бесконечно долго, и сердце замирало каждый раз, когда в борт ударялась более-менее приличная волна. Комбинезоны промокли насквозь от обрушивающихся дождем соленых брызг. Было непривычно тепло для января. Правда, тогда вряд ли кто обратил на это внимание. Во всяком случае, в моей голове не было вообще никаких мыслей, кроме ужаса перед ночной стихией, играющей нашей лодкой. Однако гребцы продолжали уверенно работать веслами, и, наконец, дно зашуршало по прибрежной гальке. Набежавшая волна на миг оторвала лодку от грунта и тут же вновь опустила, отступив. Какие-то люди, выбежавшие из темноты, вцепились в борта. Гребцы толкали нас, что-то лопоча на непонятном языке, указывая жестами, что надо выпрыгивать.
В десяти шагах правее уже можно было различить очертания второй лодки.
- Живо выгружаемся! – донеслась сквозь прибой негромкая команда подошедшего от нее Черкеса.
- Давай, ребята, шевели поршнями, - послышался рядом голос Жеребца.
Небо со стороны океана начинало светлеть, из темноты проступили неясные очертания подступавших к берегу сопок. К ним мы и направились трусцой, подгоняемые тревожным лопотанием встретивших нас аборигенов.
- Передай им, пусть лучше сами пошевеливаются, - послышался из предрассветных сумерек голос Черкеса.
Привычный бег упорядочил мысли в голове, спутанные чехардой последних событий, и вернул способность к логическому мышлению. То, что нас забросили в какую-то азиатскую страну, не вызывало сомнения. Правда, здесь логика давала сбой, ибо не ясен был смысл заброски необученной, то есть абсолютно необученной группы. Ведь мы действительно ничего не умели, кроме как бегать по сопкам. Или может должны были пригодиться те профессии, которые мы приобрели в учебке, до попадания в этот диверсионный центр? Допустим, нас забросили в качестве механиков-водителей и наводчиков-операторов БМП в помощь какому-нибудь очередному братскому народу… Где там у азиатов сейчас идут военные действия? Вот блин, а почему ж раньше-то никому в голову не пришла такая версия? Но зачем тогда эта беготня по сопкам? Только ради того, чтобы добраться до места? Нет, что-то тут не вяжется. Ну ее к черту эту логику. Как говорит Жирафа, пусть лошадь думает, бо у нее голова большая.
Меж тем, солнце уже взошло, и хотя его лучи почти не пробивались сквозь густые заросли, окружающие тропу, ведущую нас все выше от берега, воздух чувствительно накалялся. Зимой здесь явно не пахло. Куда же нас все-таки забросили? Судя по лицам сопровождающих, мы высадились где-то на юге тихоокеанского побережья Азии. Что-то я не слышал последнее время ни о каких конфликтах в этом районе.. Хотя, много ли можно услышать в армии…
Неожиданно вышли на поляну, посреди которой стоял грузовик похожий на отечественный шестьдесят шестой газон. Как только расселись на лавках вдоль бортов, грузовик тронулся и покатил по еле заметной дороге. Провожатые остались на поляне.
Грузовик увозил нас все выше. Сопки теперь больше напоминали настоящие горы, густо поросшие лесом. Среди незнакомой листвы окружающих деревьев попадались и родные дубовые листья. А так же мелькали ветки с листвой напоминающую кленовую.
Солнце уже пекло довольно чувствительно, и нестерпимо хотелось пить. Никто из ребят до сих пор не проронил ни слова. И причиной этому было не отсутствие вопросов, а общее состояние пришибленности - иначе и не скажешь - обрушившимися на нас событиями последних часов.
- Полный ахтунг, - первым нарушил молчание Суслик, и прокричал, перекрикивая шум натужно ревущего мотора: - Ну, кто-нибудь будет еще спорить с моей задницей?
- На кол ее за такие предсказания, - крикнул в ответ Студент.
- Идиот, - не остался в долгу Суслик. – Это не предсказания, а предчувствия. Полезная вещь для диверсанта.
- Слышь, диверсант недоделанный, - подал голос Жирафа. - Спроси у своей задницы, когда нас, наконец, покормят сегодня?
- Могу подставить ее к твоему носу, чтобы ты сам спросил, - огрызнулся тот.
В это время грузовик начал пересекать вброд горную речушку, пенящимися потоками струящуюся меж довольно крупными валунами, и начавшие было гомонить, ребята затихли, с напряжением наблюдая за маневрами управляющего нашим авто шофера. Было ясно, что он знает эту дорогу, как свои пять пальцев, ибо на взгляд человека, впервые очутившегося в этих местах, никакой дороги здесь попросту не было. Да ее, в общем понимании этого слова, здесь и не было…
Судя по висевшему прямо над головой солнцу, был полдень, когда грузовик въехал в огороженную жердяным частоколом территорию, напоминавшую одновременно и воинскую часть, и партизанский лагерь. Ворота, которые перед нами распахнули, были также связаны из жердей. Думаю, что грузовик не особо бы и тряхнуло, если бы он проехал прямо через закрытые створки.
Внутри стояло несколько длинных сараев, стены которых были опять же сделаны из жердей. По-видимому, это были казармы. Кругом сновали одетые в форму песочного цвета солдаты. Половина из них была перепоясана пулеметными лентами, что и придавало схожесть с киношными партизанами. Впрочем, вполне возможно, этот лагерь и был партизанским.
К грузовику подошел полный азиат, чей подчеркнуто важный вид выдавал здешнего командира. Спрыгнувший с кузова Тунгус козырнул ему. Толстяк козырнул в ответ, и они что-то залопотали на непонятном языке.
- Ого! У немого голос прорезался, - удивился Грек. - Да гляньте, как стрекочет - словно из пулемета.
- И как они ухитряются всю жизнь не по-русски говорить, да еще и понимать, о чем лопочут? - поддержал разговор Суслик.
Тем временем толстяк пожал руку подошедшему Черкесу, и они стали о чем-то беседовать. Тунгус исполнял роль переводчика. Наконец, наговорившись, вспомнили и о нас. Прапор дал команду выгружаться, и мы проследовали к одному из сараев, где напились теплой, но чистой воды из деревянных кадушек. Напившись, принялись поливать друг другу, с удовольствием освежая лицо и шею, смывая пот, смешавшийся с солью морских брызг.
- Кюшать, кюшать!, - к нам подбежал кривоногий раскосый партизан и, призывно махая одной рукой, другой указывал на длинный стол под навесом, где еще один азиат раскладывал какую-то еду из металлического бачка в глиняные миски.
- Э, эй, маугли, ты чего так мало накладываешь? - поспешил к столу Жирафа. - Мы со вчерашнего дня ни хрена не ели. Ты, блин, братский народ, или пособник империализма?
Азиат с невозмутимым видом закончил выбивать половник в последнюю миску, затем вдруг растянул губы в широкой, почти счастливой улыбке, обнажив до самых десен редкие желтые зубы.
- Кюсать, - приветливо сказал он Жирафе, и удалился вместе со своим кривоногим собратом.
- Джоконда, мля, - ругнулся Грек. - От такой улыбки аппетит начисто отрубает.
В мисках оказалось какое-то подобие лапши на мясном бульоне, в котором попадались кубики говяжьего мяса. К каждой порции прилагалась половина хлебной лепешки. В общем-то, вполне приемлемая пища. Жирафа с Сусликом даже потребовали добавки, но так как рядом не было никого компетентного в этом вопросе, их требования остались не замеченными.
Зато, ни кружек, ни каких других сосудов с питьем на столе не присутствовало. Запивать пищу пришлось из тех же кадок, из которых пили и умывались по приезду.
- У-уф, - оторвался от черпака с водой Студент. - Сейчас бы еще покемарить часок-другой, и я бы поверил, что в мире есть счастье.
- Можешь считать меня прекрасной феей, которая выполняет твои желания, - раздался голос незаметно подошедшего Черкеса. - Жеребец, заводи ребят в это… кхм… строение, пусть располагаются на отдых.
Он указал на дверь, вернее на дверной проем, ибо двери попросту не было, того сарая, рядом с которым мы находились. Внутри оказался приятный прохладный полумрак. Окна отсутствовали, и свет проникал только через вход и через щели в жердяных стенах. В три ряда, вдоль стен и посередине строения, стояли также жердяные топчаны, покрытые свеженарезанными ветками. На эти топчаны мы и попадали, почуяв вдруг невероятную усталость, которая не оставила сил ни для разговоров, ни для размышлений.
-Кюшать, кюшать, - ворвался в сон голос кривоногого зазывалы. - Кюшать.
Похоже, это было единственное русское слово, которое он знал.
- Слушай, Кюшать, ты кто? - раздался зевающий голос Грека. - Китаец, или еще какой вьетнамец? А? Где мы вообще находимся?
- Кюшать, кюшать, - радостно закивал Греку азиат неизвестной национальности.
- Грек, ты меньше вопросов задавай, - с соседнего топчана поднялся Жеребец. - А то все к Тунгусу пристаешь, теперь до этого клоуна доклепался. Смотри, Черкес укоротит язык.
- А чего я такого спросил? – возмутился Грек.
- Кюшать, кюшать, - напомнил о себе улыбающийся азиат.
- Да идем, идем уже. Пошли мужики, посмотрим, что нам на ужин сварганили, - и Жеребец, обняв за плечи назойливого азиата, вышел с ним из сарая.
Снаружи начинало смеркаться. Солнечный диск на половину скрылся в проеме меж двух горных вершин. В лесу орала какая-то неугомонная птица.
- Интересно, а после ужина нас снова спать отправят? – высказал я появившийся вдруг в голове вопрос.
- Это надо у Сусликовой задницы спросить, - посоветовал Студент и, заглянув в миску, протянул: - Опя-ать макароны.
- Не нравится, не ешь, - Жирафа уже вовсю уминал содержимое своей миски.
- Товарищ… э-э, - сидевший напротив меня Грек вдруг встал. - Черкес, вопрос задать можно?
Я обернулся. За моей спиной действительно стоял наш командир. Заложив руки за спину, он наблюдал за тем, как мы ужинаем.
- Давай, Грек, выкладывай, что тебя беспокоит?
- Тов… Черкес, где мы находимся, в какой стране?
Все замерли в ожидании ответа. Даже Жирафа перестал жевать и отложил ложку.
Прапор некоторое время молча смотрел на нас, затем прошел в начало стола.
- Итак. Я полагаю, что это далеко не единственный вопрос, волнующий вас. А потому, постараюсь ответить так, чтобы все остальные вопросы отпали сами собой, - он оперся руками о стол и продолжил: - Партия и командование доверили нам выполнение секретной миссии по оказанию помощи братскому народу, пытающемуся встать на путь социалистического развития. Из всего, что я сейчас сказал, для вас особое значение имеет лишь слово «секретной». И это слово является универсальным ответом на все вопросы, которые вы сейчас готовы мне задать. Любителей пообщаться с желтолицыми братьями, предупреждаю еще раз, кто мы и откуда - не должны знать ни враги, ни друзья. Для них мы просто добрые волшебники, пришедшие из моря. Не знаю, станет ли тебе, Грек, от этого легче, но скажу, что цель нашего рейда мне неизвестна. А известна она станет только после прибытия в заданный квадрат, куда мы и отправимся через полтора часа. Так что, дожевывайте и пойдем затариваться в дорогу.
Затарились по полной, начиная от броников и касок, и заканчивая ящиками с боеприпасами, которые мы так привыкли таскать по сопкам.
Солнце уже окончательно село, и где-то за казармами затарахтел дизельный генератор, по всей территории лагеря загорелись желтым мерцающим светом электрические лампочки.
- А калаши-то черные какие-то, - заявил дотошный Жирафа, которому достался РПК, после чего постучал костяшками пальцев по прикладу. – И приклад, похоже, не деревянный.
Приклад и цевье действительно оказались черного цвета и сделаны были из какого-то материала типа текстолита. Черного цвета были и магазины. Получали оружия без всяких записей-росписей. Просто подходили и брали из ящика новые блестящие АКМСы. Кроме автоматов отряд получил пять штук РПК. Их по желанию зацепили Жеребец, Жирафа, Студент, Танк и Емеля.
никин
Отрывок редактировался специально для Кавикома.
Наверх