Долго раздумывал, стоит ли говорить об одном из ночных эпизодов, увиденных мной десяток лет тому назад? Решил, что стоит. Эпизод – только часть проблемы, которую, пока ещё, с полной остротой не освещают СМИ, но от этого проблема не становится менее значимой.
Дремал притихший древний наш город после знойного дня, в пьянящих запахах цветов и вечерней прохладе. Автомобили тоже появлялись всё реже и источаемые ими «ароматы» не столь резки, как днём. Редкие прохожие начали разделяться на две категории. Одни спешили к телеэкранам для просмотра ниочёмных сериалов, другие – прогуливались по красивому городу, который в наступающей ночи под светом далёких звёзд казался особенно красивым. Именно вечерний город я люблю больше дневного. Он особенный. От него веет энергией юности и романтикой глубокой древности.
...В тот вечер моя прогулка по городу затянулась до полуночи. Проходя через один из микрорайонов прилегающих к Храму Александра Невского, невольно обратил внимание на группу людей во дворе многоквартирного дома. Она была особенная, со свечами, при этом, свечи находились на асфальте, защищённые от ветерка обрезанными пластиковыми бутылками. Слышалось невнятное бормотание присутствующих, более напоминавшее причитание.
Подумав, что у людей что-то произошло и, может быть, требуется помощь, пошёл к этой группе. Навстречу, отделившись от остальных, направилась женщина, которая посоветовала мне дальше не ходить. Кратко объяснила мне, что они пришли на это место помянуть, согласно древним традициям, своих дедов и бабушек, чьи могилы ранее находились примерно здесь. Действительно, на Руси существует давний обычай, в день предшествующий Троице, поминать всех усопших. Но поминают днём, а не в полночь. Женщина, со скрытым раздражением, объяснила и это.
Они совершают ритуал проклятия до седьмого колена тех, кто принимал решение, и сносил кладбище, чтобы построить здесь дома, словно иного места не смогли найти. Действительно, неподалеку находится сохранившийся участок кладбища под балконами жилого дома. Пытался отговорить женщину от проклятия потомков вандалов, ведь не они проектировали будущие микрорайоны на схеме города, не они своими подписями санкционировали на этом схеме вандализм в особо крупных размерах, на что мне посоветовали «топать отсюда», т.к. проклятие это может затронуть и меня.
Не буду кривить душой. Я, человек ранее не веривший в разные магии, начал всё острее ощущать в этот момент чувство животного страха, который, словно чёрный туман, надвигался от группы людей и горящих свечек. Очень неприятное ощущение. Можно было бы и дальше не верить в заговоры и проклятия, но внутренний голос подсказывал, что лучше уйти от греха, ведь бережёного и Бог бережёт. Повторного совета ждать не стал.
…Пытался понять психологию человека, который, глядя на план города и, принимая решение о новой планировке города, наносил первую линию на этом плане, обрекающую на снос существующее кладбище. Что думал в этот момент этот человек? Неужели блаженствовал от представления момента, когда зубья ковша экскаватора будут вонзаться в черепа покойников, а под гусеницами бульдозеров будет раздаваться хруст костей и гробов? Возможно, этот человек страдал в этот период нарушением психики, но что чувствовали непосредственные исполнители – экскаваторщики и бульдозеристы, ведь всё это они не представляли, а слышали, и видели воочию? А кто-то, вероятно, даже не задумываясь об этом, управляя рычагами, дробил останки своих родственников близких или далёких, но похороненных на этом кладбище?
Не исключаю, что в эти дни поблизости от работающих машин и механизмов стояла толпа зевак-горожан, глядя сквозь облака пыли и праха на вываливающиеся из ковша экскаватора части скелетов, мечтали о появляющейся возможности получения квартиры в новом доме, даже предполагая, на месте каких могил, будет эта квартира. Короче говоря, стояло и любовалось существо. Человек Разумный способен хоть иногда размышлять о происходящем, а это существо – лишёно разума. У него только инстинкты.
Говорят, что был принят закон, согласно которому разрешается ликвидировать кладбища, на которых определённое время никого не хоронят. А кто принимал этот закон? Такие же и принимали, ведь вышли они все из народа. Только не понятно, чем помешали этим народным избранникам сотни тысяч могил, разбросанных по просторам России? У меня есть подозрение, что безумие правит балом только у нас в стране. Приведу для этого другой пример.
Много лет прожил в Казахстане на полуострове Мангышлак. Неподалеку от красивейшего города Шевченко (ныне Актау) находится посёлок Акшукур, в котором проживают только казахи. Никаких особенностей у этого посёлка нет, за исключением одной: там сохранилось бережно ухоженное старинное кладбище, где некоторые захоронения датируются ещё 12 веком. Называется это кладбище Кочкар-Ата (отец Кочкар). Кто такой был Кочкар, никто не знает, но это не мешает современникам с почтением относиться к захоронениям, а проезжая мимо любого мусульманского кладбища, казахи произносят короткие поминальные молитвы. Кто-либо видел подобное у наших горожан? Можно восхищаться той памятью об усопших, которая существует у казахов и огорчаться, что мы страдаем безумством, называемым беспамятством. Сохранились ли в России такие же древние кладбища, чья история насчитывает десяток веков? Очень сомневаюсь.
Почему наши горожане не защитили прах своих предков? Это показатель степени духовности и нравственности потомков и он оказался никаким. Если живые не защитили мёртвых, то кто же их защитит?
Надеяться они могут только сами на себя. История говорит, что не столь беззащитны мёртвые. В различных газетах и журналах много было статей о страшных судьбах исследователей пирамид, гробниц, курганов и других захоронений. Злой рок, преследовавший этих исследователей, стали называть местью фараонов. Не думаю, что судьба тех, кто принимал решения и участвовал в глумлении над нашими покойниками, сложилась самым блестящим образом.
Государство не захотело защитить от поругания и глумления своих бывших граждан, перешедших в мир иной, поэтому, как мне кажется, не стоит возмущаться тем доступным способом защиты своих предков, который избрала группа людей, о которых я говорил ранее, тем более что они не закладывали взрывчатку, не совершали террористических актов. Они, таким образом, пытались добиться неотвратимости наказания непосредственных виновников. Но нет ответа на один вопрос, почему справедливо наказывается за надругательство над могилами тот человек, который сломал крест или надгробье (телевиденье показало часть судебного процесса в одном из приволжских городов), но остаются без наказания те, кто принимает решения о сносе сотен могил? Приволжских вандалов суд признал лицами, совершившими преступление, и они осуждены на разные сроки. Но они трогали только надгробья, но не покойников!
Повторяю, что эту проблему можно было бы и не выносить на обсуждение, если бы не ряд различных событий и реакции горожан на эти события. Эта реакция и есть показатель уровня их нравственности.
…Скорбная дата 22 июня. В это утро администрация города, заметьте, традиционно сделала всё от неё зависящее, чтобы дать возможность горожанам почтить память воинов, погибших за наш с вами город. Кто пришёл к мемориалу? Прадеды и правнуки. Где сыновья и внуки? Выветрилась память. Выродилась нравственность горожан?
Один из седых ветеранов, опираясь на свой костылик, глядя, со слезой на глазах, на жиденькую толпу у подножья мемориала, дрожащим голосом произнёс: «И ради такой людской благодарности мы рисковали своими жизнями?» Прекрасный вопрос, только задавать его было не кому, ведь пришедших не упрекнёшь в этом. До тех, у кого память «заморозилась», этот вопрос всё равно не дойдёт. В то же утро телевидение показывало Москву. Многотысячные массы людей к 4 часам утра со свечами шли к памятнику неизвестному солдату. Шли пешком т.к. метро в это время ещё не работает. Радует, что в этой многочисленной процессии не было больных амнезией. Видимо потеря памяти поразила только часть наших горожан.
…В небе над Германией потерпел аварию наш самолёт, с нашими детьми. Немцы-католики пришли в свой храм на панихиду по нашим, а не германским детям. В храмах нашего города число посетивших его осталось неизменным. Мы – не немцы. Нам стало чуждо отпевать своих соплеменников, своих детей. У нас начинаются стенания по поводу бездушия соседей, когда беда коснулась нас, а не соседа. Таков наш нынешний менталитет, который не свойственен даже животным.
…В Уфе хоронили три десятка (первую доставленную партию) погибших в авиакатастрофе детей. В этой скорбной процедуре принимали участие десятки тысяч уфимцев, и столько же много было возложено букетов цветов. У нас 22 июня перезахоронивали останки 31 бойца, найденных прекрасными парнями из клуба «Поиск».
При перезахоронении останков на опушке Атаманского леса присутствовало пара сотен горожан. А где остальные? Мы не Уфимцы? Такова оценка заслуги освободителей.
На свежей, братской могиле остались венки от официальных органов и один (!) букетик, который положила девочка лет десяти-двенадцати. Один от четверти миллиона горожан! До конца процедуры захоронения оставались на своих местах, прижавшись друг к другу, десяток девчушек лет двенадцати, да ветераны. Они что, бездельники? Нет, именно они достойны называться Человеком разумным.
Разговаривая со священнослужителем, окончившим погребальный ритуал, спросил у него, как он оценивает нравственный уровень наших горожан. Он сказал, что ему искренне жаль горожан. Они напоминают ему живых мертвецов: тело ещё живёт, а душа уже умерла. Пожалуй, это самая точная характеристика, которую мне приходилось слышать о наших горожанах. Мёртвые души.
…Но трагедия заключается не только в этом. В России объявлен очередной день траура. По всей (!) стране, на территории которой находится и наш город. И что же? Из окон проносящихся автомобилей на всю возможную громкость доносилась музыка. Людям весело. Слушают многочисленные радиостанции, работающие на территории государства, объявившего траур. Пир во время чумы. Одна пятнадцатилетняя чумовая звонит на радио и просит «прокрутить» запись одной рок-группы. Она «тащится» от их музыки. Мальчики-развлекайчики, даже не спросив, знает ли эта «тащилка» о дне траура, игриво поболтав с ней, выполняют заказ. Звучит иностранная музыка. Люмпены торжествуют по поводу гибели своих соплеменников, надевших военную форму, и ставших на пути очередного басаева, чтобы его банда не попала в какой-либо мирный город.
…Почти всё население страны замерло у телеэкранов, наблюдая за развитием событий с захватом заложников – зрителей «Нор-Ост». Почти, но не все. В радиоэфире – эйфория. Веселья не меньше, чем в День Победы. Ещё бы. Повод-то какой!? Ожидается тысяча трупов соплеменников! Праздник труполюбов. Говорят, что некрофилия – патология психики человека. Поведение не свойственное нормальному человеку. Разве это не повод задуматься каждому человеку и попытаться найти самому для себя объяснение, почему он стал некрофилом? Каждый должен понять, что его жизнь не вечна, значит и его ждёт то, что делает сейчас он, забвение (в лучшем случае), но и не исключаются буйное веселье по поводу его смерти. Кому, из живых сегодня, хочется для себя такого завтрашнего дня? Но с другой стороны, а разве растущее труполюбие осуждается государством? Давайте посмотрим на некоторые события
…В Израиле объявлен общенациональный траур в связи с катастрофой космического челнока, в которой погиб только один (!) гражданин этого государства. Вдумайтесь, потерю только одного гражданина государство оценивает, как общенациональную трагедию. Это достойно подражания. В нашей Конституции тоже написано в статье 2, что человек является высшей ценностью. Посмотрим, как это выглядит в жизни? Взорван еще один жилой дом. Десятки пострадавших, почти половина из них погибла. Лично я не услышал, что был объявлен в стране день траура. «Отряд не заметил потерю бойца и «Яблочко» песню допел до конца?» Почему? Может быть масштабы не те. Тогда какими же они должны быть?
Меня могут упрекнуть в излишней резкости оценки. Упрекайте, но докажите обратное, что у нас никто не забыт и ничто не забыто, а пока стоит заглянуть в Библию. Там есть такие строки: «… ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули. Да не узрят очами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их». И сказал я: «Надолго ли, Господи?» Он сказал: «Доколе не опустеют города, и не останутся без жителей, и дома без людей, и доколе земля эта совсем не опустеет». И удалит Господь людей, и великое запустение будет на этой земле».
Эти строки можно и не воспринимать буквально. Однако вопрос по сносу кладбища остаётся: «Что тебе снится, автор проекта, в час, когда призрак встаёт из могил?
Алпей. Специально для Кавиком