Ее судьба могла бы сложиться самым замечательным образом. Безупречная красота, коммуникабельность, способность к анализу, отличная реакция и мобильность, это далеко не полная характеристика. Немного терпения и вы поймете, кому они адресованы.
Не знаю, кто оказался столь мудрым на ОЭМК времен закупки оборудования, но факт налицо. Скорее всего, стараниями главного инженера Валентина Кудрявцева на комбинате появилась передвижная лаборатория экологического контроля. Мои дифирамбы о ней. И прошу не считать ошибкой обращение к «кому» ошибкой. Лаборатория на самом деле оказалась живым автономным механизмом.
Мое знакомство с ней произошло случайно, хотя причина оказалась вполне объяснимой. В то время я занимался эксплуатацией и ремонтом приборов газового анализа цеха металлизации и понятно, имел некоторое отношение к химии. В один прекрасный момент меня попросили прийти к старому зданию ЦЗЛ, что я и сделал.
Начальник центральной водо-воздушной лаборатории Людмила Кошевец собрала приличную группу специалистов моего профили и представила нам чудо немецкой технической мысли 20-го века и поведала ее печальную историю. Беда машины оказалась в том, что ни одно из помещений на территории комбината не могло принять ее под свою крышу. Представьте себе высокий фургон с лестницей для подъема на крышу. На крыше площадка с воздухозаборником, указателем направления ветра, еще какими-то причиндалами. Не было у нас таких ворот, куда можно было ее поставить. И потому стояла она долго-долго в одном из ангаров автоцеха. Недвижимо и бесхозно!
А если так, то у русского человека зачастую появляется непреодолимый соблазн «исследовать» чужое неохраняемое имущество на предмет приватизации. Что и было сделано. Трехместная просторная кабина стала еще больше за счет одного умыкнутого кресла.
В салоне, даже после визитов случайных людей, все еще жила газо-хроматографическая сказка. Первое, что бросалось в глаза большой компас на полу под толстенным стеклом. На перегородке и стене кабины висели компактные газоанализаторы и хроматографы, еще какие-то приборы.
Рабочий стол - с десятками ящичков, химической посудой, инструментами и многими, тогда нам непонятными вещами
Лаборатория была оснащена автономным источником питания. По периметру кузова располагались баллоны с контрольными газами, закрытые ниши для вспомогательного оборудования. При том, что многое из мелочевки было украдено, до одного из главных приборов руки не дотянулись. Им оказался компьютер! В те годы мы их особо и не видели, а работники автоцеха точно не знали что это за зверь. Так он и остался нетронутым.
После нашего осмотра узнаю, что приказом директора комбината для восстановления лаборатории на шесть месяцев откомандирован мой друг Владимир Борисов, лучший специалист по данному оборудованию. Любопытства ради я несколько раз заглядывал на его рабочее место и мы обсуждали дальнейшую судьбу экологического чуда.
- Ты знаешь, - говорил Володя, - во всем Черноземье нет такой машины, да и никогда не будет. Стоит она один миллион дойчмарок и кому под силу купить такую лабораторию. Представь, что она не будет постоянно нужна на ОЭМК, значит, сможет обсуживать по заявкам соседние области и зарабатывать деньги. С ее мобильностью, точностью измерений проблем не будет.
Я с ним соглашался и уже представлял, что и как можно будет писать в наших газетах. Но наши оптимистические планы не сбылись по самой, что, ни на есть «смешной» российской причине.
Когда лаборатория выехала на первые полевые испытания, оказалось, что большая часть приборов нуждается в настройке. Наши дороги сбивали все настройки и в таких условиях ни мобильности, ни скорости, ни сверхточности измерений ожидать не приходилось. Так, едва выехав за ворота комбината, и умерла мечта об экологических исследованиях атмосферы, воды и почвы нашего региона.
С тех пор прошло более 20 лет. изредка я вспоминаю о нашей красавице и ее судьбе. Сегодня подобные автомобили комплектуются и продаются в России и, хотя экология Белгородчины с тех пор не улучшилась, мы располагаем только стационарными постами и лабораториями.
P.S. Фото в превью - жалкое подобие того, о чем я написал. Жаль не могу показать.
Sablon, специально для Кавикома