В комментариях к новосте об "Оскольской Лире", состоявшейся в этом году, увидел просто навал черной критики, точнее критикантства. Вроде как одна алкашня там собирается, а приличным исполнителям там делать нечего. Но это не так, или по крайней мере не всегда так было. Случалось, "Лира" открывала миру гениев. Об одном из них эта статья.
Веня Д'ркин был Поэтом, Артистом и Сказочником. С трех больших букв. Многое о нем говорят в народе. Попробуем же и мы рассказать сказку про Дыра. Одну из возможных сказок – с маленькой буквы. А время торжественных од, дай-то Бог, никогда не наступит – Веня был бы этим недоволен...
Наш третий после Башлачева и Янки настоящий гений в рок-музыке прозвище имел какое-то до жути несерьезное – Веня Д'ркин. Позаимствованный у французов апостроф, применявшийся Веней для огласовки фонемы (дыр), только прибавлял к этой несерьезности особый утонченно-раздолбайский аромат.
Да и весь «творческий путь» Вени – в миру и «согласно паспорта» Александра Литвинова – словно бы специально проходил вдалеке от столбовых дорог постсоветского рока. Один из двух лучших концертов «Д'ркин Бэнда» (и одновременно в истории отечественной рок-музыки) записан был не ахти как, а второй не записан вовсе. Единственный настоящий студийный альбом («Все будет хорошо!») самим автором был признан совершенно неудачным. Никаких радиоротаций и видеоклипов – только любительские записи любительской камерой на чьих-то квартирах. Ни одной прижизненной пластинки.
Зато были – и есть – песни, которые медленно, но верно начинает узнавать и петь – по фестивалям и подъездам – вся страна.
Что в тебе такого, Венечка?
В эпоху постмодернизма довольно трудно говорить о чистоте музыкальных стилей, о взаимовлиянии, о следовании традициям, о новаторстве в конце концов. Постмодернизм – это царство тотального «дежа вю»: все мы все это где-то уже слышали. Хорошо смазанная машина по производству «шоу-гениев» в этой ситуации в принципе не может давать сбоев. Но самое удивительное, что гении подлинные нет-нет да и рождаются на белый свет, незаметно ходят в школу, в армию и в институт, а потом вдруг расцветают рядом с нами во всю мощь своей зрелой, монументальной и труднопередаваемой на письме гениальности.
Как автора слов и исполнителя Д'ркина хочется сравнить только с Владимиром Семеновичем Высоцким (хотя присутствующие в творчестве Дыра пародии на «шесть альбомов ГО и пять альбомов БГ» дают невнимательным лицам основания для других, честно скажу, неверных сравнений), но лишь в том смысле, что, как и Высоцкий, Дыр есть подлинный певец народной жизни — образная система его стихотворного наследия хоть и ждет еще своих кандидатов и докторов филологических наук, ложится на сознание русскоязычного постсоветского человека сразу и целиком, накрывая его словно теплыми ладонями в дождь.
Сила же Д'ркина как автора и исполнителя музыки состоит в том, что он, похоже, унаследовал почти все основные музыкальные традиции бывшей одной шестой суши. Именно унаследовал – не «стырил», не «интерпретировал» и даже не «творчески преобразил». Вот взять и включить где-нибудь посреди диска «Апекс» – лучшую концертную запись Вени с бэндом (Воронеж, 97-й) – чистой воды провинциальный цыганский оркестр. Ан глядишь – оркестрик-то уже и еврейский. Еще несколько минут – и Дыровы «лабухи» играют рок-н-ролл. И все это – с прорывами русско-украинской степной тоски и разудало-советского покровительственно-широкого веселья. А если добавить сюда спетый в «как бы бардовской» традиции «Крышкин дом» (акустика, 96-й год, осень) или «Запись для дяди Коли» (весна 97-го), сочетающий рок с элементами рэпа и русского народного воя с «симфонической» скрипкой Вероники Беляевой...
Как это было вживую, можно теперь только гадать (я и сам не видел, не слышал). Но очевидно одно – кто бы ни пел теперь Дыровы песни, так здорово, как у него самого, все равно не выйдет. Даже у Тамарки Кожекиной, девушки с нерядовыми вокальными и артистическими данными, получается хоть и очень хорошо, да не так. Превзойти себя мог бы только сам Дыр. Но Дыру теперь не до того, он сейчас на небесах, с ангелами разговаривает.
...Когда Дыр приехал покорять Москву осенью 96-го, он тут просто ни до кого не дозвонился. Было в записной книжке несколько верных «вписочных» телефонов, но к трубкам как назло никто не подходил. Долго ли, коротко ли – дело к ночи. Веня решил на вокзале не ночевать. Он решил ночевать в поезде. Взял билет и поехал в Питер. В Питере весь день гулял, оттуда же дозвонился-таки в Москву и следующей ночью снова мирно покачивался вдоль самой прямой железной дороги в России. Дорога же к успеху оказалась отнюдь не прямой. Вернее, дороги-то, почитай, никакой и не вышло. В столице ждал Веню тупик.
Распад обычных человеческих коммуникаций, происшедший в бывшем СССР, ударил Дыра больнее некуда – насмерть. Песни Александр Литвинов – тогда еще не Д'ркин, а Дрантя – начал писать при жизни СССР и советского рока, но в полную силу вошел позже, в купонно-ваучерно-МММутные времена безвременья, когда не то что рок-музыка — сама жизнь человеческая, казалось, потеряла свою ценность. Но что же было делать с талантом, проклюнувшимся не ко времени? Дрантя принялся его расточать почем зря.
В 94-м он отправился на «Оскольскую лиру» – жанровый фестиваль на стыке рока и бардовской песни, проходящий на природе в г. Старый Оскол. Молодой автор Саша Литвинов хотел подшутить над приятелем, носившим прозвище Дыркин, и записался в очередь на концерт под его именем. Когда же из динамиков разнеслось: «Выступает Вениамин Дыркин из Максютовки!!!» – отступать было уже поздно, надо было выходить и петь. Саша – нет, теперь уже Веня, – спел так, что «убрал» на фестивале всех; торжествующее: «Дыркина слышали?!» понеслось по палаткам, а потом и по прилегающим областям России и Украины. Литвинов не Литвинов – поздно было пить «Боржоми»... Д'ркин, что называется, проснулся знаменитым. В узких кругах песенного андерграунда.
Собственно, какую-такую «путевку в жизнь» мог дать в 94-м рок-бардовский фестиваль? К каким-таким широким массам лицом поворотить? Ну разве что пополнилась записная книжка телефонами поэтов в городах средней полосы. «Лира-95» ситуацию изменила несильно. И начал Веня кочевать. В 96-м докочевал до Москвы. А в Москве – тупик.
В Москве Веня сыграл в паре-тройке сборных концертов в Театре песни «Перекресток» (полный зал тут – это человек 40, от силы – 50). Виктор Луферов, известный на всю страну бард и основатель «Перекрестка», оценил Веню, позволил жить при театре. Но большего не мог. Не имел ни связей в «шоу-биз»-сфере, ни желания туда проникать, ни особых контактов с рок-тусовкой, для которой Веня был куда более своим и по звучанию, и по подаче.
Я вот все думаю: в 96-м уже снова работал в Москве клуб «Форпост», давний оплот подлинного, некоммерческого рока, и попадись Д'ркин на глаза Алексею Яковлеву... Фестивали, концерты, пластинки... Нет, ничего этого тогда не было. Дыр записал при оргподдержке Луферова акустический, текстами и интонацией взмывающий до высокого трагизма, сборник «Крышкин дом», не получивший тогда большого хождения, перекантовался еще несколько месяцев в Первопрестольной да и повалил обратно, на юга. Родом, кстати сказать, Дыр был не из Максютовки, а из города Свердловска Луганской области. То бишь был гражданином Украины (это потом создаст какие-то проблемы в московской больнице).
Все последующие визиты Д'ркина в Москву уместнее было бы назвать наскоками. Приехал, поговорил с парой людей, провисел пару дней, концерта нигде не сыграл, уехал. А по Москве, по «правильным» рукам, уже ходили кассеты, уже была первая, пока «подпольная» слава, но Дыр протусовался мимо всего этого, как будто это была не его слава, а чья-то еще. Любви и человеческого тепла ему хватало в Воронеже, Белгороде, Старом Осколе. А что могла дать художнику Москва? В Москву Дыр уже, видно, не верил. Придыхание «он – гений» порхало над столицей совершенно отдельно от бренного тела Александра Литвинова. От слишком бренного тела.
Весь идиотизм нашей московской неповоротливости, нашего сытого барства (даже если речь идет об «аскающих» у метро нищеватых неформалах) в данном случае состоял в том, что Веня в тот момент уже был серьезно болен. Болен редкой формой рака. Сказывают, что еще в Советской армии, в дождик, заночевал он как-то под охраняемым вагоном. А в вагоне было нечто радиоактивное.
Так или иначе, Москва вспомнила про Дыра слишком поздно – весной 99-го, после полутора десятков химиотерапий. И бросилась спасать. Без дураков, очень многие люди сделали все, что могли. Собрали кучу денег. Устроили в лучшую в стране больницу. Пробились с криком о помощи на телевидение, в программу «Взгляд». К постели Дыра приходила известная всем певица Валерия, предлагала контракт, студию, деньги. Только было уже поздно. Человек угасал.
Валерию друзья Дыра худым словом не поминают. Она и ее муж продюсер Александр Шульгин рук умирающему гению не выкручивали, к родственникам не подкапывались. Дыр никаких бумаг не подписал, хотя контракт внимательно выслушал (Валерия читала ему вслух). Сказывают, ответил: «Что еще может дать Москва художнику, кроме...». Дальше непечатно.
Когда врачи сделали все (и все без пользы), они сдали Дыра на руки друзьям, жене Полине и матери Майе Степановне. Сказали: помрет через день-два. Веню отвезли на лоно природы, в подмосковный Королев. Он продержался еще девять дней, до 21 августа, будто космонавт на задании. Здесь, на родине отечественной космонавтики, в окружении близких людей, в возрасте 29 лет и умер Александр Литвинов, человек космического таланта и космического невезения. Сказал Полине, процитировав одну из своих песен: «Ну, я пошел...». И... пошел. Тут – все вспоминают – как раз случился порыв ветра. А так погода была тихая, ангельская.
Хоронить Веню повезли домой, на Украину. Когда открыли цинковый гроб – внутри были мощи.
И тут началось: фестивали, концерты, пластинки...
Дискография:
Веня Д'ркин «Все будет хорошо» (1997). Издано в 1997-м (кассета).
Веня Д'ркин и «Д'р-Бэнд» «Вернулся с неба» (белгородский концерт 25 мая 1998 года). Издано в 1999-м.
Вениамин Д'ркин «Крышкин дом» (1996). Издано в 2000-м.
Вениамин Д'ркин «Запись для дяди Коли» (1997). Издано в 2001-м.
«Д'ркин Бэнд» «Апекс» (концерт в ЦКиБ «Апекс», Воронеж, 3 июня 1997 года). Издано в 2002-м.
Веня Д'ркин «ДрДом» – видео, формат MP4 («квартирник» в Старом Осколе, 1996). Издано в 2002-м.
Если не знакомы с творчеством Вени - послушайте, гарантирую, не пожалеете!
Компиляция. Использованы источники:
клипы видеохостинга
Наверх
К сожалению, не все ролики, что прикреплял, прикрепились. Вот еще рекомендую:
Кошка
Только у меня не воспроизводится?
Коперник
Слушала его песни, очень талантливый парень был, жаль что так рано ушел из жизни
что с ним случилось?
Спасибо за статью. Песни очень понравились.
Спасибо! Мек тоже понравились.
Спасибо огромное за материал - легкий, светлый и за-душу-берущий, такой каким был Веня. Очень талантливый, о нем многие-многие помнят. Всегда песни его поем под гитару, когда с друзьями собираемся. Это настоящие шедевры, игра слов непередаваемая. А очень многие никогда о нем не слышали... Спасибо вам за то, что дали возможность кому-то открыть его для себя...
Талантливый поэт.
Ушёл в страну талантливых поэтов.
Да уж!!
Помню еще в Были в малом зале в году так 98 был гала-концерт Лиры. И он выступал) Про что и говорили, что Лира превратилась в чепуху и гавно-рок фестиваль. А ведь раньше бард-рок как раз и был такой как у Вени, Непомнящего и др. Раньше Лира была с изюминкой, мастерской бард-рок. А сегодня там только рок, а изюминкой стали бардовские песни. Обидно, что фестиваль испортили. И превратили в алко-треш гавно-рок фестиваль-попойку.
Я знаю, что он пел в Старом Осколе не только на Лире, но и на квартирниках. А вот кто эти счестливые люди, приглашавшие и принимавшие Веню? Кто-нибудь их лично знает?
Я знаю.))) Миша Машкара, например.
Боже мой, когда Лиру юбилейную в городе проводили, и выступать по-человечески бардам было просто негде (после концерта всех из "Были" выперли - все поразошлись кто куда до вечера: кто к реке, кто во впискам. а Веня никуда не пошёл, хотя его с радостью любой бы у себя принял. Потому что его же ждало столько народу... И он на ступеньках у музыкальной школы с гитарой сел - и несколько часов подряд пел без перерыва. Всё, что его из толпы просили, только время от времени останавливался - покурить, водички хлебнуть. Пока совсем голос не сел. ему говорили тогда - ну отдохни, куда ты столько поёшь? а он в ответ - ну как я уйду, люди же просят... Тогда ещё никто не знал у нас, что он болен, и жить ему совсем немного оставалось.
Мы в последний раз тогда его видели. Прощались до следующего фестиваля, но - не сложилось...
Талантливый. Очень понравились песни. Жаль, что раньше не слышал.
Не совем понял, где жил Веня? В Осколе он только на лире засветился?
Это можно было бы посветить троллям Кавикома)
В статье лирические песни, а мне больше нравятся его хулиганские вещи: