KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

 

А в это время за спиной Николая Павловича, послышался гул приближающегося трактора, затем треск дерева, но он даже не повернулся на этот звук потому, что знал: затрещало не дерево, а сегодня установленный крест на могиле односельчанина. Сделав последний круг, запахав остатки кладбища вместе со свежей могилой, умолк гул трактора. Нет теперь в селе кладбища. Небывалое явление на Руси: люди еще есть, а кладбища уже нет. Все стало полем нового хозяина земли русской.

Николай помнит, что после опустошительной войны с германцами, в селе оставалось только около 80 дворов, а в каждом, выживших после лихолетья, было по 4-5 душ. Опустело село, почитай, на треть из-за войны. Но и того числа сельчан хватало для сохранения крепкого колхоза. Пахали, сеяли, плодились.

 

К началу «перестройки» в селе ещё оставалось около 200-220 человек. Школа работала, детей учила, а теперь? Ни одного детёнка в селе нет. Которые помоложе, на заработки подались, но большая часть (примерно полторы сотни душ) в селе осталась век доживать. Вот и дожили. Могилу некому копать. Всем селом, если так можно сказать, колупали. А земля на кладбище неподатливая, глинистая. Не укопаешь. Вот зимой умерла соседка Варька, так восемь дней яму рыли все гуртом, да и то удалось выколупать всего глубиной чуть более метра. А что делать? Эх, ёлки-моталки. Этак через пару лет всё вымрут. Вон, по радио говорили, что перепись населения выявила 13500 деревень, где нет ни одного жителя, а, ведь, лет десять тому назад эти посёлки были жилые. Значит, наша деревня скоро станет 13501 вымершей. Да что там через пару лет. Тут через год уже и людей не наберешь, чтобы очередную могилу вырыть. Хорошо, что на его дворе из всей живности только кошка, да лошадёнка. Не будь лошадки, как покойника на кладбище доставить? Гроб-то даже все гуртом не донесём. Можно, конечно, на Витькиной тачке, да как её на холм закатить, ведь кладбище на самом верху?

 

Село - селом, но это же частица государства. Вот так и Русь-матушка вымирает, только в городах это, пока, может и не сильно в глаза бросается. Скоро будет, как в Писании сказано, что тяжело будет услышать глас человеческий, насколько народу мало будет. Хотя иноверцы не допустят, чтобы такие красивые земли пустовали. Нынче государство больше похоже на кладбищенский выгон. Такое же бесхозное и безнадзорное. Словно и правительства никакого нет. И что за чума свалилась на святую Русь в последние годы?

 

Вроде бы делаем всё, как приказывают, а становится всё хуже и хуже. Приказали голосовать за президента всех россиян и что? По стране, словно Мамай прошёл. Может, зря тогда послушались этого рябого и длинного, как веха, агитатора. Но уж больно складно говорил. А сам-то холеный весь. Начальник, видать, како-то. Депутатов в Думу выбирали все до единого сделали так, как этот самый агитатор велел. Только, мол, думское большинство сможет в стране порядок навести после этого «президента всех россиян». Мол, с выборами президента ошибочка произошла. Не на того кандидата ставку сделали. Мол, дед коррупцию в стране расплодил. Так, а кто агитировал? Кто убеждал? Вот и с депутатами у Николая сомнение тогда было. Не хотелось верить такому агитатору.  А порядка хотелось, может жизнь наладится.

 

Опять проголосовали, как указывалось. Да ещё и агитатор этот говорил, что он всех этих кандидатов в думское большинство  лично знает, поскольку сам местной партией руководит. Что за народ в этом большинстве собрался?  Говорят одно, а как закон какой обсуждается, то голосуют за тот, который ещё хуже жизнь россиян делает. 

 

Сейчас снова агитировать за эту партию начал. Партия – это ж единомышленники. У них общие интересы должны быть.  А какие у Николая с этим рябым «агитатором» могут быть общие интересы? Вот было в селе три коровёнки, да две козы. Паслась себе живность и никому вреда не причиняла, да примчался однажды этот рябой, и сказал, что теперь он стал здесь хозяином. Эти земли, стало быть, его и если он увидит, что какая живность пасётся даже на косогоре, собственноручно застрелит.

 

Начали пасти вдоль болотистого берега пруда. Залезла коровка в это болотце, и тонуть начала. Пришлось прирезать, чтобы не мучилась. Сколько крови растеклось по болотистой воде?! Теперь и тут запретили сено заготавливать. Тоже хозяин пруда объявился – сын рябого. А пруд-то этот дед Николая с сельчанами делали. После работы, собирались селом и тачками землю для запруды возили.

 

Хозяин называется, ядрёна вошь. Распродал технику, скот порезал, сейчас лес выпиливают, как браконьеры. Николай недели две тому назад хотел побродить по лесу, дык только на опушку ступил, как из леса сразу два мордоворота вышли и сказали, что лес теперь – частная собственность, и они пристрелят любого, кто тут будет шастать. Кто его знает, пристрелят или нет, но, судя по их мордам, пристрелят. Видать опыт уже есть. А лес-то этот и Николай со сверстниками закладывал, будучи пионером. Желуди собирали и сажали на склонах балки. Красивые дубы выросли, полувековые, а грибов сколько было?!! Но не это обидным стало. Слово задело за живое совсем другое - «собственность». Да этот старый лес и при помещике не был «собственностью». Он до сих пор называется «Общинный». А во время войны даже немцы разрешали ходить сельчанам в лес за грибами-ягодами и сушняком. Чем же теперь зимой хатёнки отапливать, если сейчас сушняка не заготовить? Оккупанты, выходит, добрее были к русскому человеку, чем этот «хозяин».

 

Озерко небольшое было, в котором рыбы было столько, что бабы, когда огороды поливали, в ведрах мальков приносили. «Хозяин» приехал с друзьями, бреднями и электроудочками всю живность уничтожили. Даже лягушки теперь не квакают. Да разве так хозяин поступает? Ну,  какие же у него, Николая, и у этого «хозяина» общие интересы, чтобы в одной партии состоять, да ещё и голосовать на выборах за эту партию? Нет, ничего хорошего эта партия не дала народу.

 

С этой партией дожились до того, что по селу жутко уже и днём пройти. Сплошь мёртвые дома. Ближайшая бабка живёт через девять дворов. Даже собачьего брёха в селе не слышно. Волки в пустом дворе Папановых развелись, так всех собак задрали.  Тишина такая, что гробовую напоминает. Если бы не телевизор, то можно думать, что оглох. А волки до того обнаглели, что по селу гуляют, а на людей, кажись, и внимания не обращают. Даже не кидаются. Оно, конечно, чёрт с ними, коли так,  да вредить начали. Вот вчера у Сергеевны в сарае стенку прогрызли, залезли и козлёнка задрали. Правда, одного. Козу и двух других козлят не тронули. Умные, видать, «на потом» оставили. Не в нашего «хозяина» пошли.

 

 

…От таких грустных мыслей Николай и не заметил, что солнце давно уже скрылось за горизонтом и над селом начал сгущаться сумрак. Встал, потянулся и поспешил домой. Нужно Сергеевне помочь. Просила подежурить с ружьишком у неё во дворе, да волков пугануть. Наверняка снова за козами придут.

 Позицию себе выбрал хорошую. Приставил лестницу и залез на вербу. Хорошая, толстая ветка, как скамейка. Сиди и наблюдай. Долго ждать не пришлось. Минут через сорок при свете луны, слегка прикрытой лёгкими облаками, к пролому в сарае начала осторожно приближаться крупная серая собака. А откуда им здесь взяться? Волк значит. Николай положил ружьё в ветку-рогулину, прицелился и выстрелил дуплетом. Судя по тому, что раздался визг, а волчья тень начала кувыркаться, попал выстрел Николая в цель. Конечно, убить сразу такой мелкой дробью волка трудно, но надеяться можно, что отвадил волка от козьего мяса. Подумав, что завтра утром по кровавому следу найдёт раненого хищника, Николай слез с дерева и направился домой. Ходики на стене показывали полночь..

 

…Жуткий, душераздирающий, волчий вой, который раздавался рядом  вместе с ржание испуганной лошади, заставил Николая вскочить с постели, схватить ружьё и броситься на улицу. В предрассветной мгле на крыльце лежали два волчонка, копошились, слегка повизгивая. На досках крыльца была видна тёмная лужица. Николай макнул палец, поднёс ближе к глазам – кровь. Послышалось тихое поскуливание, как бы призывая обратить внимание на этот звук. Николай повернулся и увидел волчью морду, выглядывающую из-за калитки. Вскинул ружьё, но морда уже исчезла, да и ружьё было без патронов. Обув на босые ноги подвернувшиеся старые галоши, Николай направился к калитке. Выглянул – никого. Внимательно осмотрелся и увидел, что метрах в тридцати, на обочине дороги лежит без движения волчья туша.

 

Осторожно приблизился и остановился, всматриваясь. На всякий случай ружьё взял удобнее, чтобы использовать его, как дубину. Из-под туши вытекала струйка крови, но было видно, что волк ещё дышит. Николай наклонился. Не волк это оказывается, а волчица и детки на крылечке, стало быть, её. Волчица с большим усилием подняла голову, повернула её в сторону дома Николая, как-то по-бабски взвыла, да так жалостливо, что у Николая, аж сердце сдавило. Забыв об опасности, Николай протянул руку, чтобы погладить волчью голову. Волчица ещё раз приподняла голову, два раза протяжно лизнула руку Николая, ешё раз посмотрела в сторону крыльца, как бы прося Николая сделать то же самое. Затем голова волчицы упала на землю, и больше не двигалась. Глаза их встретились. В затухающем взгляде зверя не было ни жалобы на боль, ни ненависти к своему убийце. Была только мольба. Мольба матери, чьи дети остаются сиротами, а в лучах показавшегося солнца блеснули две крупные слезины у глаз, как говорят, безжалостного зверя.

 

Николай выпрямился и подумал, что напрасно люди считают, будто у зверя кроме инстинкта ничего нет. Почему же она, зная, кто в неё стрелял, смертельно раненная, притащила под опеку самого молодого жителя села своих детёнышей? Почему же, просяще, как провинившаяся собака, лизнула руку хозяина ровно два раза, и головой показала, что мне нужно посмотреть тоже на своё крыльцо, где волчат тоже двое? Ошибаются, выходит, люди, считая себя умнее всех. Зверь, пожалуй, не глупее многих из нас.

 

Направляясь к дому, Николай размышлял, что теперь его долг похоронить волчицу, которую он подстрелил, а как опекун её детёнышей он вдвойне обязан это сделать. От неожиданно возникшего вопроса, Николай остановился. А где хоронить? Выбор ограничен. Кладбища больше нет, лес – под запретом, к пруду – не подступись, косогор и тот под запретом. Если колючей проволокой все это огородит, то концлагерь получается.  А город? Такая же резервация, только пока не обозначенная  оградой. Вот и остается только обочина дороги мёртвого российского села. Да чего уж про волка говорить, если для простого русского человека, получается, иной земли на бескрайних просторах Родины больше нет. А ещё говорят, ареал обитания….

 

ALPEEVKA1   Специально для Кавиком