Общеизвестен брак Наполеона с Жозефиной, их союз, к слову будет сказано, был бездетным. И только людям небезразличным к истории известно, что император имел и второй брак, более успешный в плане наследника. 1 апреля 1810 года в Париже Наполеон были обвенчан кардиналом Фошем с юной эрцгерцогиней Австрийской Марией-Луизой Габсбург-Лотарингской, и это был больше политический брак основанный на породнении Наполеона с одним из сильнейших европейских царствующих дворов, который и принёс столь нужный военный союз в будущей войне с Россией. Вашему вниманию предоставляется, показавшийся мне интересным, отрывок из исторической монографии о дне 1 апреля 1810 года. Делаю акцент на привлекательности как исторического персонажа главы российской дипмиссии в Париже Князя Александра Борисовича Куракина.
По случаю бракосочетания Наполеона с Марией-Луизой во дворце австрийского посольства готовили празднество. В саду была сделана для танцев пристройка — большая закрытая галерея, наскоро сколоченная из досок, но украшенная тканями и растениями. Среди множества богачей парижского бомонда Куракин выделялся золотым кафтаном, который был сплошь облицован крупными бриллиантами. Жену своего консула, кокетливую красотку Лабенскую, он удивленно спрашивал:
— Душенька, почему на меня все так смотрят?
— Пытаются оценить, князь, сколько деревень с мужиками продали вы, чтобы ослепить всех своим кафтаном.
— А я и сам не знаю, — вздохнул Куракин…
Из-за болезни ног князь двигался, как черепаха, сверкая подобно языческому идолу. Полина Шварценберг объявила гостям, что бал откроется венским вальсом — парою Наполеона с молодой императрицей. Куракин сказал Лабенской:
— Любопытно, впрок ли пошли ему уроки танцев?
Сад и павильон осветились лампионами, Шварценберг велел запустить в небо фейерверк, когда приехал Наполеон; музыка заиграла, и от одной паршивой свечки, выпавшей из канделябра, разом вспыхнула матерчатая обивка. Меттерних крикнул:
— Спасайте нашу гордость Европы! — и поспешно выбежал прочь, следом за императором и Марией-Луизой…
Стены павильона обтягивало полотно, расписанное масляной живописью, и оно разгорелось — со свистом, как порох. Смельчаки руками отдирали от стен обивку, затаптывали пламя ногами, но все было тщетно. Пламя, буйно ревущее, мигом охватило весь павильон, началась паника. Людское орущее стадо ринулось к выходу в сад. Но в единственных дверях павильона толпа не могла протолкнуться. Самые угодливые кавалеры стали мерзавцами! Они кулаками отпихивали женщин, обрывали им шлейфы платьев. А русский посол сохранил врожденную вежливость, почти немыслимую в этих условиях…
Даже трудно поверить, на что способен хорошо воспитанный человек, уважающий женщин! Куракин считал нужным не только пропустить дам впереди себя, но и удостоить каждую церемонного поклона. Уже охваченный пламенем, посол России в этом скотском кавардаке оставался единственным рыцарем. Многие женщины выскочили на улицу нагишом — платья на них сгорели. Очевидец этого бедствия (брат посла Алексей Куракин) извещал друзей в Петербурге, что в две минуты здание рухнуло. «Сегодня вынули из праха тело княгини Полины Шварценберг… она пыталась спасти детей; до такой степени обезображена, что ее узнали только по ожерелью и кольцам. А госпожа Лабенская при смерти…»
Куракина спасла случайность. Уже рушился потолок, пока он там кланялся, но тут какие-то молодые звери, жаждущие спасения, ринулись вперед, увлекая за собой и посла. Дымясь и полыхая огнем, Куракин обрушил перила, его схватили за ноги, выволокли в сад… Наполеон спросил:
— Кто это? Неужели русский посол? Воды, воды…
Воды не было. Золотое шитье на кафтане посла расплавилось, образовав вокруг тела некий раскаленный панцирь, и когда люди пытались содрать с князя одежду, то обжигались — так была горяча она, словно сковородка, Куракина спасли бриллианты! Пока не перегорели все нитки, пока бриллианты не осыпались с него, он еще выносил пламя, хорошо бронированный слоем алмазов. Но пострадал жестоко: у посла обгорели уши, с левой руки кожа слезла, как перчатка, кроме того, посла здорово помяли в давке.. На следующий день Париж наблюдал выезд Куракина на дачу в Нельи: впереди шел легион поваров и лакеев, врачи и артисты, играли оркестры, дюжие лакеи несли золотой паланкин, в котором расположился Куракин, весь перебинтованный, а за ним шагали члены посольства, с ними и веселый полковник Чернышев…
— Глупые люди, — говорил Куракин художнику Руа, делавшему портрет с обгорелого посла. — Все меня спрашивают о том, сколько стоили бриллианты, потерянные мною в пожаре, и никто еще не спросил: «Сашка, небось тебе жарко было?..»
А в чем, собственно, привлекательность сего персонажа? В том, что он продолжал отвешивать поклоны? Очень "полезное" занятие при пожаре, не то что действия неприметной
Да, мужики нынче не те. Наступят на ногу, и не извинятся даже. Правда, Миша?
Семейный подряд!
Где ж тут подряд? Тут через одного.
Не-не... Семейный подряд... прям как Наполеон и Жозефина!
Миша, при чём здесь историческая монография? Это же из Валентина Пикуля, вот только не помню - из романа какого или же историческая миниатюра.
А мне об этом событии приходилось читать у Ж.Бенцони в романе "Марианна".Так что и романы оказывается полезно иногда читать.
Повторяю вопрос: - При чём здесь монография? - Вы привели отрывок из художественного произведения.
Вам хочется с кем то вступить в спор? Мне правда это не интересно, пожалуйста, найдите себе другого собеседника.