KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

     Фамилию того, с кем это случилось, называть не буду, но человека этого я хорошо знаю: он врать не будет. Правда — и только, правда. Чистая как... — Николай повел глазами по столу, и мне показалось, что он хотел сказать «как водка», но неожиданно передумал. Тут я припомнил, что Николай за весь этот долгий вечер ни капли не выпил спиртного.
— Я могу поклясться, — продолжал Николай, — своим правом ходить на охоту: чистая, правда. А правом этим я очень дорожу, потому что у меня девиз: «Никогда не отказывайтесь от охоты». Тяжелый случай произошел с тем человеком. Он, кстати, у нас в поселке живет, на химкомбинате работает.

     Позвали его мужики на охоту. В четверг позвали на субботнюю охоту. А он возьми и выпей в пятницу — хорошо выпил, ловко. Выпивал не с охотниками, а с рыбаками. Категория ниже охотников; это все признают, кроме рыбаков. Им, конечно, приятно было, что с ними охотник выпивает; они ему подливали и подливали, он «распелся» и потерял бдительность — недооценил качество отечественного алкоголя, хотя и химик. И вот мой знакомый на бровях добирается домой (как в песне — «под крышу дома своего») и занимает заранее подготовленную позицию — падает в постель, которую любящая жена заботливо расстелила. В тот момент она его, может, не так сильно любила — все-таки выпивши, мужчина. Но ведь, с другой стороны, сам пришел. И пришел домой, а не куда-нибудь, куда его мог ветер приключений унести. Она это понимает и смотрит на него не без сострадания; спи, завтра с тобой разберусь. Тем более что завтра - суббота. В субботу подходяще поскандалить, в воскресенье — помириться, в понедельник — на работу. Она ведь не знала, что он собирался в субботу на охоту.
     Стрелки часов между тем ползли по циферблату. И вот раздался звонок друга, и тот спросил; «Все ли готово к предстоящей охоте?» И мой товарищ тогда сказал страшные слова; «Я отказываюсь от охоты!». Ему вопросы; как, почему? А он, не подумавши; «Я с рыбаками выпил, и я, — тут Николай драматически возвысил голос, — отказываюсь от охоты!»

     К полудню он проснулся; какой сегодня день, сколько времени, на охоту опаздываю?!
Тут вошла суровая, как совесть, жена и включила свою пилу; «Ты пьяница, ты алкоголик, ты такой и ты сякой!» А ему крыть нечем. И тогда она нанесла самый страшный удар; ты, говорит, пропил самое святое! Его ужасу нет предела; «Родная, что я пропил?»
— Ты пропил не деньги, ты пропил — подумай сам, что ты пропил?
— Что???
— Охоту!!!
После этого он падает как подстреленный в постель. Это падение, головой в подушку, взрывается в его черепе нестерпимой болью.
— С похмелья помираешь, — констатирует жена. Ей уже и скандалить не хочется — это же для нервов вредно, а муж и так наказан. И что дальше будет — тоже понимает.
Он просит; «Родная, сходи за четвертинкой — трубы горят!»
Она — жена химика, и она видит своими глазами; конкретно горят. Но ей надо закрепить победу, и она говорит; «Я, конечно, схожу. А ты знаешь, когда похмелишься? Когда во всей квартире полы вымоешь!»
И тут (Николай даже приостановил рассказ) мой знакомый еще раз подумал; «Нельзя было отказываться от охоты».

     Жена ушла за четвертинкой, а он, делать нечего, взялся полы мыть. Дело это не сложное; берешь таз с водой, тряпку, принимаешь позу «собирающего картофель», и моешь. И все бы ничего, но жил в этой семье довольно-таки озорной, излишне игривый котенок. И стал он за моим другом красться и прицеливаться для атаки, а что он решил атаковать, сами догадаетесь. Друг-то в трусах полы мыл, и некоторые части тела у него были в движении. Ну, котенок последил-последил — и прыгнул на эти самые части! Вонзил когти в эти самые штуки — на каждую штуку по одной когтистой лапе!
Мужик взревел от неописуемой боли, резко разогнулся, поскользнулся — и со всего размаха врезался похмельной башкой в ребристую чугунную батарею.

      Жена вернулась и увидела драматичную картину; муж без сознания, в крови, на полу лежит. «Лучше бы, — подумала жена, — я ему сразу коньяку налила, что с Нового года остался».
Позвонила на комбинат в медсанчасть. Приехала машина, в экипаже врачиха и два санитара — свои поселковые ребята. Привели в сознание. Врачиха его бинтует и даже краснеет, когда бинтует. Потом кладут на носилки и несут по лестнице с пятого этажа — лифта-то нет. На полпути делают остановку и спрашивают; «Откуда у тебя такое сочетание ранений?» А он, полный сочувствия к самому себе, рассказывает все как было. Санитары начинают смеяться, роняют носилки, друг падает и ломает два ребра

      В медсанчасти ему накладывают швы, бинтуют ребра и отправляют в палату интенсивной терапии. А там тоже лежат знакомые из поселка. И тоже сочувственно спрашивают; «Что с тобой, товарищ?» И он им опять, как санитарам на лестнице, рассказывает чистую правду. Тут уже вся палата закатилась от хохота, и в результате у двух больных разошлись послеоперационные швы. Тут уже и наша охотничья компания начала хохотать, а Николай оставался по-прежнему невозмутимым.
Николай не спеша ставит стакан стол, внимательно смотрит на всех нас.
— Не верите? — спрашивает он, наливая себе из бутылки полный стакан лимонада марки «Дюшес». — Вижу, что не верите. А зря. Фамилию этого человека я вам называть не буду, но одну вещь скажу; ребра у меня до сих пор болят.
Переждав очередной приступ хохота, Николай отпустил еще одну короткую фразу;
— И не только ребра!
И как-то так своеобразно заерзал на стуле, будто ему сидеть не совсем удобно.

Ю.М.Лужков http://huntandfish.ru/magazine/2012/01_02_2012/ne_merskaya_istoriya_lujkova/

Sartyk, копипаст, специально для KaviCom.ru