KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

Под впечатлением банной темы хотел поведать о некоторых видах экстремальных парилок, которые доводилось не только лично наблюдать, но и париться в них. Однако вспомнил, что описывал их в своих опусах и, чтобы лишний раз не напрягаться, просто скопировал готовое. Так как второе описание оказалось слишком многобуквенное, то остановлюсь на нем.
 Но сперва объясню, что в моем понимании является экстремальной баней – это импровизированная парилка, устроенная в любом, неприспособленном для соблюдения личной гигиены месте. Главное, чтобы в наличие были дрова и камни, или вместо камней любой чугунный лом.
 Еще раз обращаю внимание, зарисовки хоть и на основе реальных примеров, но из вымышленных историй.

 Вариант первый

Сразу за кустами акации у подножия склона полицейские увидели обширную поляну, имеющею весьма обжитой вид. Здесь был и довольно просторный дачный вариант душевой кабины с автомобильным бензобаком наверху, и мангал, и беседка с натянутым поверх баннером.
  В следующее мгновение полицейские вздрогнули от громкого вопля.
 - А-а-у-ух! - проорал кто-то из душевой кабины. Одновременно раздалось шипение, будто плеснули воды на раскаленную сковороду, и из щелей под бензобаком повалил то ли пар, то ли дым.
 Увидев, как полицейские застыли с выпученными глазами и открытыми ртами, Дятел поспешил предварить должный последовать вопрос:
 - То Митрич парится, извиняюсь, мля.
 - Не понял, - Попов решительно направился к душевой и рывком открыл сколоченную из плотно подогнанных досок дверь. Следующей его фразой было: - Хренасе!
  Внутри на высоком табурете, поджав ноги, сидел голый блестящий от пота мужик. Мужик охаживал себя березовым веником. Во второй руке он держал ковшик с водой, из которого и плеснул в стоящее рядом большое ведро наполненное пышущими жаром камнями. Сашка испуганно шарахнулся от взметнувшегося облака пара.
 - Дверь закрой! - дико заорал мужик, и опер поспешно выполнил его требование.
 - Кто там? - спросил у опера Сартыков.
 - Митрич, - ответил тот, все еще не отрывая взгляда от исходящей паром душевой, из которой доносилось довольное кряхтение и влажное пошлепывание веником по голому телу.
 - Какой Митрич? - не понял Марат.
 - А я откуда знаю? - искренне удивился вопросу Сашка.

И вариант второй

- Новиков, Гергерт, ко мне! – крикнул Юрай, в руках у которого оказалась невесть откуда взявшаяся саперная лопатка.
 Когда мы подбежали, капрал уже втыкал лопату в траву, вырубая в земле аккуратный прямоугольник. Поддев его, кивнул Гергерту:
 - Бери и относи под тот куст, - после чего протянул лопатку мне, коротко бросив: - Продолжай.
 Примерившись для удара, я разглядел, что дерн тут уже снимали и укладывали обратно, и теперь, если специально присматриваться, можно различить прежние прямоугольники. По старым следам рубить оказалось легко, и вскоре мы с Отто освободили приличную площадку. Под дерном обнаружились следы давнишнего костра.
 Судя по тому, что, пока мы снимали дерн, половина взвода собирала сухие ветки, именно для нового костра мы и подготовили площадку.
 Вот только непонятно, для чего вторая половина взвода таскает из воды камни, которые ссыпают в опять же невесть откуда взявшийся большой металлический чан?
 Когда пламя принялось с треском пожирать кучу дров, и та просела, обнажив установленные под ней три больших валуна, четверо курсантов, продев в дужку котла ствол срубленного деревца и отворачивая лица от нестерпимого жара, водрузили собранные взводом камни на огонь.
 - У меня такое ощущение, будто сегодня на обед будет каменная каша, - произнес Отто, задумчиво глядя на исходящий паром чан.
 - Не накаркай, - отзываюсь вполне серьезно, тоже не сводя взгляд с подозрительного варева.
 Не менее часа мы поддерживали огонь, таская и подкидывая сухие ветки. Вся влага из чана испарилась, и камни, накаляясь, сухо потрескивали.
 Капрал снова привлек меня к лопате, и я вкопал вокруг костра четыре двухметровых столбика, разграничив квадрат со стороной, примерно, три метра. Каждый столбик имел раздвоенную в виде рогатки вершину. В эти рогатки были брошены перекладины, соединившие углы квадрата. Каждый угол Юрай самолично связал какой-то особо гибкой лианой.
 Наконец капрал приказал больше не подкидывать дров. Так как бросаемые в огонь ветки были не особо толстые, они быстро прогорели, не оставив крупных углей.
 Повинуясь команде, двое курсантов залили кострище водой, испуганно отскакивая всякий раз, когда та, попадая на стенки чана, с яростным шипением превращалась в пар. Залитую площадку тут же закидали мелкими зелеными ветками, скрыв под густой листвой мокрую золу.
  Юрай достал из ранца небольшой  зеленый сверток и жестом фокусника раскатал его по лужайке. Это оказалась шатровое полотно камуфлированной расцветки – суперпрочная, тончайшая, негорючая ткань, на основе углеродных соединений. Продолжая удивлять нас, он с помощью самых высоких курсантов – Уиллиса и Логрэя – натянул полотно на каркас, скрыв чан с раскаленными камнями. После чего скрылся внутри и через несколько секунд вышел с удовлетворенным видом.
 - Взвод, в колонну по одному становись! Заходим за мной и рассредоточиваемся вдоль стен. Не толкаться, к котлу близко не подходить!
 Внутри царил ад. Жар от раскаленных камней заполнил шатер, и без того подогреваемый снаружи палящими лучами солнца. Курсанты непроизвольно прижимались к матерчатым стенам, и капралу пришлось крикнуть, чтобы мы не завалили сооружение.
 - Можно присесть, - разрешил Юрай, и я, вслед за остальными, с облегчением опустился на корточки.
 - На первый раз хватит. Выходим за мной, не спеша и не толкаясь.
  Плохо вижу из-за залившего глаза пота, потому бреду к выходу, скользя рукой по полотняной стенке. Теперь наружный воздух кажется даже прохладным, и я с наслаждением вдыхаю его.
 Поднятая при стирке муть уже осела. Часть ребят вслед за капралом забрели по колено в озерцо и, загребая воду ладонями, смывают с себя пот. Присоединяюсь к ним и с наслаждением омываю лицо ледяной водой.
 - У-ух, хорошо! – слышится чей-то восхищенный возглас.
 Однако его никто не поддерживает.
 Оба стефана не полезли охладиться в озеро и так и стоят, истекая потом, что-то тихо лопоча на своей тарабарщине и бросая неприветливые взгляды в сторону Юрайя. Глядя на них, ловлю себя на мысли, что не прочь вновь забраться в адский шатер ради того, чтобы увидеть, как мучается эта парочка. И мое желание сбывается.
 Проходит несколько минут, и капрал вновь выстраивает взвод в колонну по одному. Теперь в его руках емкость с водой и веник из свеженаломанных веток. Увидев веник, вспоминаю розовокожих парней, встреченных в солдатской помывочной в первый день пребывания в части. В голове рождаются некие ассоциации, которые, словно прочитав мои мысли, подтверждает Гергерт:
 - Все ясно, - говорит он, - Капрал подвергает нас бане – старинному способу стерилизации организма с помощью воздействия на него высокими температурами.
 Хочу спросить у Отто, зачем для этого проводить такую сложную процедуру с костром и камнями, но в этот момент захожу в шатер, и становится не до вопросов.
 - Если кому-то сейчас станет невмоготу, можете выйти, - громко говорит Юрай и тут же кричит, останавливая рванувшихся к выходу стефанов: - Стоять! Я еще не все сказал. Выходить не через вход, а выползать по-пластунски под пологом там, где стоите. Куда? Встать!
 Как только втянувшие головы в плечи  стефаны покорно поднялись, капрал плеснул воду из емкости в чан с камнями, и та, злобно шипя, изверглась клубами раскаленного пара. Когда меня накрыло этой волной, я закрывшись руками от нестерпимого жара, отвернулся и опустился на колени. Рядом кто-то юркнул под полог, позволив проникнуть внутрь порции свежего воздуха. Хотел было последовать за беглецом, но внимание привлекли мокрые шлепки и довольное кряхтение. Любопытство взяло верх, и я оглянулся.
 Юрай, буквально лучась удовольствием, охаживал себя зеленым веником по всему телу.
 - Обработай-ка мне спину, - протянул он веник стоящему рядом Логрэю, и тот принялся нахлестывать капрала.
 Возле Логрэя вижу Сола. Он, оказывается, тоже не сбежал и стойко терпит адское пекло, сгоняя ладошками пот со своего худого, жилистого тела.
 Замечаю, что жар уже не кажется таким нестерпимым. Осматриваюсь. В шатре осталось не более половины взвода. Кто стоит, сгоняя с себя руками пот, подобно Уиллису. Кто, присев на корточки, беседует с соседом.
 - Добровольцы, за мной! – кричит капрал и устремляется к выходу.
 Вереницей следуем за командиром. А тот, высоко поднимая ноги и взметая тучи брызг, несется к середине водоема, и вдруг с диким воплем подпрыгивает, и, подогнув колени, падает в воду. Рядом с ним плюхается Логрэй. Кто-то еще. И еще.
 - А-а-а! – ору, не в силах стерпеть обжигающий холод попадающих на разгоряченное тело капель, и прыгаю вслед за остальными…
  Стоя на коленях, оказываюсь по горло в воде. Некоторое время прислушиваюсь к своим ощущениям. Между разгоряченным телом и холодной водой будто бы создалась нейтральная прослойка. Наблюдаю ее даже визуально. Она обволокла кожу мягким, на глазах истончающимся колышущимся покровом. При этом ощущаю приятное пощипывание.
  - Фу-ух! – вздымается в туче брызг капрал и несется обратно к адскому шатру.
  Мы следуем за ним и заскакиваем под полог с явным желанием – после ледяной воды хочется согреться.
 В следующий заход кое-кто, по примеру Юрайя, наломал себе веники. Гергерт просит похлестать его, после чего подвергает экзекуции меня.
 - Господин капрал, - обращается к Юрайю Борк, - А можно еще плеснуть на камни?
 
 В часть возвращались с ощущением непривычной за последнее время бодрости и чистоты.
Лужайку после себя оставили почти в первозданном виде, если не считать примятой травы. Камни высыпали в озеро, чан спрятали в кустах, кострище замаскировали, вернув на место снятый дерн.


Никин