И снится нам не рокот космодрома...
Тот факт, что героическая профессия невозможна без юмора, демонстрируют многочисленные курьезы, которые случаются в космонавтике. Покорители Вселенной – обычные люди, если не брать в расчет их исключительную смелость и альтруизм. И, соответственно, они любят пошутить. Так развлекались самые бесстрашные люди на планете…
Космонавт Георгий Гречко был одним из первых, кто пил коньяк на орбите, причем, коньяк чужой. - Он выплыл из отделения со спортивным бельем, - вспоминал Гречко. - Там было написано 'Элеутерококк К' (спиртовая настойка элеутерококка была разрешена официально). Я сначала по простоте душевной стал спрашивать, что это за 'Элеутерококк'. Мне с улыбкой сказали: 'Концентрированный'. Оказалось, подарок от дублеров.
Георгий Гречко и сам делал похожие презенты. Так, в 1970-е годы он впервые оказался за границей, в Болгарии. Там же первый раз и увидел баночное пиво и решил отправить его ребятам на станцию. - Немножко контрабандным способом мы переправили это пиво в космос, - рассказывал космонавт. - Правда, выпить его они так и не смогли: напиток расплескался по кораблю.
Сами члены экипажа тоже не терялись, прятали спиртное в бортовом журнале, который оказался одним из удобных потаенных мест для коньяка, — с крепкими корочками, да еще и украшенный гербом СССР. Космонавты выдирали листы для записей, вставляли в корочки плоскую канистрочку, заклеивали торец бумагой и карандашом вдохновенно рисовали края страниц. На входе в корабль стоял офицер, который проверял всё вносимое на борт вещи на предмет соответствия весовой ведомости и т. д.
«Нашу «флягу для записей» пропускали, — вспоминал Георгий Михайлович. — И лишь однажды офицер-контролер прошептал: «Вы в следующий раз выпивку по самую пробку наливайте, а то бортовой журнал очень булькает».
Кстати, коньяк, объявившийся в виде настойки 'Элеутерококк К', о котором рассказывал Георгий Гречко, его экипаж так и не допил. 'Жидкость и воздух в космосе одинаково ничего не весят, поэтому они смешиваются и там образуется пена, которую уже никак не выдавишь. И, как мы ни старались вытащить - не удалось, - вспоминал Георгий Гречко. - Мы бросили эту фляжку.
А следующий экипаж нам позднее рассказал, что они ее всё-таки допили. Мы отвечаем: да невозможно, мы все способы пробовали. Но, как оказалось, другие космонавты были предприимчивее: сказали, что, мол, кроме высшего образования, надо иметь хотя бы среднее соображение. Они говорят, что делали очень просто: один поднимался под потолок станции, а другой бил его по голове. Горлышко от фляжки во рту. И по инерции коньяк идет в рот, потому что нет веса в космосе, а инерция есть".
Самый известный розыгрыш Оуэна Гарриота. Этот астронавт в 1973 году в составе экипажа «Скайлэб» работал на орбитальной станции. Отправляясь в полет, он захватил с собой диктофон, на который еще дома записал несколько фраз своей супруги, чтобы на орбите иметь возможность слышать ее голос.
Как-то, выходя в очередной раз на связь с Центром управления полетом, он решил разыграть офицера Роберта Криппена. Оуэн поднес к передатчику диктофон и включил его. В результате между станцией и центром состоялся такой диалог:
— «Скайлэб», это Хьюстон, как слышите?
— Добрый день, Хьюстон, — ответил бодрый женский голос. – «Скайлэб» слушает.
Офицер на Земле был ошеломлен. Он решил уточнить:
— Кто у передатчика?
— Боб, это Хелен, жена Оуэна.
Боб некоторое время молчал, соображая, что происходит, а затем спросил:
— Что ты там делаешь?
— Решила ребятам покушать приготовить. Свежего, домашнего, — «успокоила» его Хелен.
Земля молчала около минуты, затем отключилась. Видимо, у офицера не выдержали нервы.
Коваленок на «Салюте-6» ремонтировал забарахливший видеомагнитофон, забыв вытащить из него кассету с любимым фильмом космонавтов – «Белое солнце пустыни». Отремонтировав, запустил прогреться, а тем временем занялся своими делами.
Проходит примерно две минуты – и вдруг на всю станцию громовой голос товарища Сухова: «Здорово, отцы!» Коваленок переглянулся с бортинженером Иванченковым. Первая мысль была: начались галлюцинации. Тем более, что последовала фраза «Давно здесь сидим», а у экипажа шли сотые сутки полета…
Экипаж «Салюта-6», Попов и Рюмин, решили разыграть Центр управления полетами. В одном из сеансов связи, появившись перед телекамерами, попросили подождать секундочку. На Земле недоумевали: кого они еще ждут? И оторопели, когда из глубины станции выплыл… третий космонавт! Да еще сопровождаемый недовольным бурчанием Рюмина: «Вечно ты опаздываешь»…
Как выяснилось, это был просто надутый воздухом скафандр, в котором космонавты стартуют и возвращаются на Землю.
Во время одного из длительных полетов наступило 1 апреля. Космонавты, загруженные работой, про него как-то забыли. А оператор ЦУПа – нет. Выдал на борт: «Телеметрия нам не нравится, проветрите станцию». – «Как?» — «Окошко откройте минут на десять!»
На станции, наконец, сообразили про День дураков, и ответили в тон. На следующий день, как назло, в ЦУП заявилась Государственная комиссия. Слушают отчет экипажа – и на фразе «…станцию проветрили» их буквально «клинит». «Что проветрили?» — «Станцию. Согласно заданию». – «Как???» — «Открыли окно на десять минут».
«Шутку юмора» в Госкомиссии понимать отказались наотрез, поэтому по возвращении на Землю экипажу влетело.
Негласным чемпионом по космическим шуткам считается астронавт Оуэн Гэрриотт, сумевший за один полет на станции «Скайлэб» дважды основательно разыграть ЦУП в Хьюстоне.
Можете себе представить, когда посреди потока скучных технических данных с борта вдруг появляются строки: «Ад находится в середине Солнца. Мы видим, как горят мертвые. Мы видим ад»! И дальше – как ни в чем не бывало.
Обычно советское телевидение, информируя об очередной стыковке пилотируемого космического корабля с орбитальной станцией, показывало следующие кадры: открывается люк стыковочного узла, и в станцию вплывают члены экспедиции посещения, которых радостно встречают местные долгожители. Улыбки, смех, объятия, краткий брифинг на борту, приветы оставшимся на Земле... В действительности же операции после стыковки корабля со станцией и проверки стыковочного узла на герметичность проходили по следующему сценарию.
Основной экипаж при задраенном люке вежливо интересовался, с чем прибыли гости. И когда из корабля по внутренней связи доносилось, что ни с чем, ему также вежливо советовали продолжать полет в таком же состоянии. Для того чтобы люк был открыт, нужен был "пропуск" на станцию. И этот пропуск везли с собой все экспедиции посещения.
После некоторых препирательств люк слегка приоткрывался, на станцию вплывала бутылка коньяка и только затем сама экспедиция посещения. Коньяк шел по кругу, и экспедиция посещения "прописывалась" на станции. Ничего этого телезрители, естественно, никогда не видели.
ДЕД_OV скопипастил у
Наверх
Опять же про выпивку у космонавтов.
Для совершения совместного советско-болгарского космического полёта по программе «» были отобраны два претендента — и Георгий Какалов.
Назначение в основной экипаж «» получил Какалов, по настоянию советской стороны ввиду неблагозвучности взявший фамилию Иванов.
.
Командиром корабля стал советский космонавт , для которого этот полёт стал третьим по счёту.
Запуск состоялся . Была запланирована стыковка со станцией «», но стыковка сорвалась из-за поломки в двигателе корабля. Было принято решение о возвращении.
При аварийном спуске на , испытывая многократные перегрузки (до 10 ), на 31-м витке экипаж приземлился в 320 км к юго-востоку от города .
Продолжительность полёта составила 1 сутки 23 часа 1 минуту.
13 апреля 1979 года Георгию Иванову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Так вот, когда этих горемык поисковая служба нашла в казахской степи и извлекла на белый свет из корабля космического, то они первым делом попросили всех присутствующих удалиться подальше, а затем открыли припасенную для встречи с космонавтами на орбитальной станции фляжку с болгарским коньяком и выпили её до дна.
И это не смотря на то, что после десятикратной перегрузки при приземлении по баллистической траектории их тела представляли сплошной синяк со всеми сопутствующими ощущениями...