Честно предупреждаю, что этот рассказ будет совершенно неприличным, и поэтому, как в старину сильно нервных просили не беспокоиться, так и я прошу приличных читателей не беспокоиться и не читать его.
Ну вот, теперь, когда приличные читатели удалились, а остались менее щепетильные, то начинаю.
Мне было пятнадцать лет, и я из-за ангины пропустила целую неделю уроков. Вернувшись в класс, я выяснила, что все мои подруги поголовно влюблены в некоего Алешу. Сын зубного врача, он был на два-три года старше нас и обладал светлыми, мечтательными глазами похожими на глаза какого-то знаменитого киноартиста. Когда меня спросили в классе, влюблена ли я тоже в Алешу, я с жаром ответила: О, да! конечно!
В ту пору я жила у моих дальних родственников, которых называла тетей и дядей. Тетя была просто женщиной-хлопотуньей, а дядя принадлежал к числу тех людей, которые все называют своим именем. Меня распирала тайна, что, я влюблена и очень интересно было узнать, как это примут мои родственники. Однажды после обеда дядя углубился в газету, а мы с тетей молча допивали чай. Момент был подходящим для сердечных излияний. Я была хитрая бестия и начала издалека.
— Ты знаешь, тетя, последнюю новость? Ляля влюбилась.— Но моя тетка не обратила должного внимания на такое потрясающее событие. Она сказала ни к селу, ни к городу:
— Убери посуду со стола.— Будучи вежливым человеком, она все-таки спросила, снимая скатерть:
— И кто же этот счастливый избранник?
— Алеша! — Я назвала фамилию, но тетя ее не знала.
— Как не знаешь? Знаешь! — донесся дядин голос из-за газеты. Совсем он, оказывается, не был углублен в чтение, а внимательно слушал, о чем мы говорили.
— Это один из недорослей зубодера.— Газета опустилась.— Глаза еще у всей семью как у дохлых судаков. Скажи ты этому твоему Андрюше.— дядя, как я поняла, умышленно назвал другое имя, обращаясь ко мне,— чтобы он посоветовал своему отцу переменить профессию. Пусть лучше научится примусы починять, больше пользы будет. А то он два часа провозился с одной пломбой, а она у меня через час вылетела.
Я была шокирована — недоросль, зубодер, дохлый судак! Какая пошлость! Но, вытирая посуду, я вдруг почувствовала, что я в Алешу почему-то не влюблена больше.
Летом дядя с тетей уехали в деревню, а я задержалась в городе на неделю и приехала позднее. На станции меня ждал молодой человек, тоже Алеша. Я с ним была немного знакома. Он был блондином со вьющимися волосами, голубоглаз, белозуб и строен. Что еще надо в пятнадцать лет? Он погрузил мой чемодан в телегу, чмокнул на лошадь, и это был единственный звук, который он произнес.
Мы ехали по проселочной дороге. Вокруг расстилались бесконечные поля ржи, среди которых мелькали васильки и маки — радость горожан, но проклятье хлеборобов. Алеша упорно молчал. Мне стало, наконец, неловко.
— Славный коняга! — сказала я тоном завзятого кавалериста, кивнув на одра тащившего нашу телегу.
— Это не конь, это кобыла — ответил Алеша тенором. Мы помолчали еще километра три. Чтобы загладить свою ошибку, я, наконец, пролепетала прописную истину:
— Лошадь вообще благородное животное.
Тут благородное животное подняло хвост и послало седокам воздушный поцелуй, да еще с брызгами. Я была морально убита из неназываемого орудия.
Через несколько дней дядюшке понадобилось меня куда-то послать.
— Алеша тебя и отвезет.
— Нет, только не Алеша — воскликнула я. Дядя гневно поднял левую бровь: он что — нибудь себе позволил?
— Нет, не он, а конь, то есть кобыла — я сказала, как было дело.
— Чушь какая-то! — Он был очень древним стариком, мой дядя. Ему уже было далеко за сорок, и я себе вполне понимала, что надо делать поправку на преклонный возраст. Конечно, этот Мафусаил уже ничего не понимал в жизни.
Третий Алеша (везло мне на Алеш) был простоватым парнем, помешанным на непонятных словах, произносить которые он считал признаком интеллигентности. Насмешники — студенты с серьезным видом учили его всяким мудреным словам, главным образом иностранного происхождения. Результат этого учения был потрясающим. Встретив на улице понравившуюся ему девушку, Алеша громко ее приветствовал:
— Вот идет моя Горгонзола! — А «горгонзола» — вонючий итальянский сыр.
На одной вечеринке он пригласил меня танцевать. Повертев меня в устаревшем теперь фокстроте, Алеша спросил:
— Почему вы такая перпендикулярная?
Однако ему не были чужды духовные запросы. По окончании танца он расщедрился на комплимент:
— Вы очень приятная девушка по наружности, я надеюсь, что также и по внутренности!
Встречались позднее другие Алеши, но я была взрослой женщиной, и ощущения юности ко мне уже не возвращались.
Харбинские истории Ирины Бор
Примечание: этот рассказ был единственным, напечатанным в России, в одной таганрогской газете, до моего знакомства с Ириной Борисовной. Заметьте, как он начинается и представьте, как высока была мораль того времени.
Наверх
мне кажется, что концовка расплыта, размыта и не совсем завершена.
Согласна. Чего-то не хватает в окончании.
этот рассказ был единственным, напечатанным в России - это рассказ? его еще где-то печатали? зачем?
Саблон, ты решил заняться заманухой. Мол, неприличный рассказ, тот кто приличный не читайте. Такая, я тебе скажу чушь. Ты заметил. сколько его якобы прочитали, а комметрариев ни фига. И я не хотел тебе писать. Просто хотел напомнить твоему якобы таланту, что краткость - сестра таланта. А у тебя видимо ни сестры, ни брата нету. Плохо, иногда родичи не помешают.
Кавкин, Вы наконец научились читать и осилили-таки текст? Замануха помогла?
Браво Салбону! Прогресс в образовании квакиных налицо!)))
на само деле я женщина, которую никто давно... ну, вы поняли. обидно
А... и мама у Вас таки горбатая?)))
Михаил Квакин Т. Квакин! Когда я появился в Кавикоме, несколько, похожих на тебя, юношей, пытались мне объяснить мои ошибки. В смысле почему меня мало читают или плохо и мало комментируют. Скажу сразу, никто из них ничем меня не удивил. И знаешь, почему? Отвечу. Я много сарше их и, даже, если бы не работал в газетах очень давно и много, все одно, имел бы житейский опыт. А поскольку я умудрился, не окончив институтов, отдать журналистике несколько десятков лет, чему-то походя научился.
Раскинь мозгами, если таковое возможно в твоем мирке, кто такие: журналисты, коль о них заговорили, медики, переводчики, милиционеры, юристы, актеры и им подобные профессии. Это люди публичные, во-первых, имеющие и приобретающие свой опыт за счет чужого почти ежедневно. Проживающие несколько жизней своих и чужих. Короче - собиратели, носители, анализаторы и раздатчики информации. Надеюсь, мысль уловил. И на этом фоне постоянно появляются новые и новые квакины, повторяющие то, о чем я сказал выше. Пытающиеся мне что-то объяснить.
Оговорюсь, я принимаю критику нормальную и реальную, но не нападки всяческие и всяких ОНОНИМОВ. Ко всему сказанному приложу еще одну ценную мысль. Мне знакомы несколько умнейших, интеллектуальгых человек, только с более тонкой шкурой, нежели моя. Написав несколько раз эксклюзивные и замечательные статьи, они не смогли, в силу своей интеллигентности и воспитания, вынести напора квакиных. И ушли из Кавикома. Мы потеряли отличные перья только потому, что есть некто критиканствующий без передышки, ищущий и находящий себе занятие по душе, как он это себе представляет. Открою тебе страшную тайну. Я НЕ МОГУ НЕ ПИСАТЬ. Такая у меня болезнь. И я всегда буду стараться писать то, о чем не напишут другие. В силу разных причин, которые я не скрываю. Если ты еще не устал от своей зло ВРЕДНОСТИ, можешь продолжать в том же духе. Но не жди моих проповедей в очередной раз. И не думай, что кто-то начнет тебе поддакивать, на что ты недеешься, выпуская свои хилые комментарии.
P.S. К достойным и незнакомым противникам я обычно обращаюсь на "ВЫ". Но здесь не стал расшаркиваться, ноги устали, да и фигура не та.
Уважаемый Саблон. Обидно, когда люди, хоть и не учившившиеся журналистике отдали ей несколько десятилетий жизни так и не научились элементарной грамотности. Может быть все-таки стоило бы поучиться? Или уж лучше вообще тогда не писать. И от болезни писательской тоже легко вылечиться. Сейчас снега много. А то прям за ОНОНИМА обидно.
Что ж это за отличные перья, которые вы потеряли благодаря критике? Хорошие и профессиональные перья не могут потеряться. Саблон, а когда ты потеряешься? Ты так многго на себя берешь. Если бы давали призовые места за хвастовство, ты бы получил все три. равных тебе в этом жанре нет.
Да грамотности и Вам бы подучиться не мешало - так, к слову... Однако пишете, мнение своё высказываете. Имеете полное право.
И Салбон - имеет. Особенно если принять во внимание, что он пишет интересно и умеет это делать. А от Вас или того же Квакина пока ещё никто не дождался хоть мало-мальски интересной заметочки. Да ладно заметочки - хоть мало-мальски интересного общественности мнения...
Блэки, вот вы ответьте на один только вопрос: вы адвокат Саблона или в каждой бочке затычка? Вы не замечаете, что высказываете свое мнение по поводу мнения второго лица, который высказывает его по поводу мнения первого лица?
Странное дело. Напиши о себе правду, поясни свою позицию, причины поведения и ты уже хвастун. Жаль мне Вас , драгоценные мои писаки. У Вас одна беда. Не научившись толком читать, Вы начинаете писать. При этом сбиваетесь в кучку единомышленников или просто гоните, как это называется, критику под разными никами с одного компа. Судя по высказанным мыслям, Вы еще очень и очень сопливые ребята, не видевшие жизни, и в этом причина Ваших телодвижений.
В Кавикоме достаточно других авторов, на которых можно оттачивать Ваши псевдограмотность и критиканство. Очень ладе интересно, чего же Вы добиваетесь? Какая БЛАГАЯ цель стоит перед Вами? Я, как и Блэки задам Вам простенький вопросик, а где Ваши труды? На которые можно равняться, взятьза образчик или образец? Их у Вас нет и не будет. В прошлом посте я обещал не отвечвть КВАКИНУ. Если он так быстро поменял личину на ЛЮБО знательных и ОНОНИМОВ, флаг ему в руки и перо в... сами сообразите куда.
Адвокатство Блэки, как Вы верно подметили, вытекает из ее жизненной позиции. Я ее хорошо понимаю потому, как уже не раз пытался защищать некоторых авторов от таких многомудрых мерзавчиков как Вы.
Советую еще раз прочитать мой предыдущий комментарий, может что и поймете со второго захода. И вот теперь, после Вашей массированной атаки, я уж точно не стану насиловать свои глаза ради отписок.
Я тащусь, напишу с большой буквы еще раз ТАЩУСЬ. Под моим именем уже выступает псевдо-квакин, который является якобы женщиной, которой чего-то там не хватает. Уважаемая квакина так и называй вещи своими именами, а ко мне не подмазывайся. ЛЮБО знательных и ОНОНИМОВ также не знаю и знать не хочу. А к момим псевдонимам всяких там прошу не примазываться.Свое мнение имею и буду его высказывать. Саблон, я опять ТАЩУСЬ. Ты свои горе-творения называешь трудами, и больше того смеешь считать их образцами чего-то, как я понимаю - высокого искусства. Саблон, подстели солому под свою глупую и дурную голову, а то когда с небес падать будешь, чтоб еще шибче не зашибиться.