Давно это было. Правительство СССР делило бюджет. На оборону, на науку, на образование, на здравоохранение немножко… Как ни раскидывали, всё остаётся громадная сумма. Тут выступил один министр.
-А давайте, - говорит, - комаров изведём! От них на Клязьме житья нет.
-Как же мы их изведём? – вопросили члены.
-Болота осушим. Вон, в Сочи осушили, как хорошо стало.
Против министр обороны выступил.
-Вы что, с ума сошли? Кругом супостаты! А болота, это же естесственная преграда на пути врага! Пока он к Москве дойдёт, половина войска в трясине утонет!.. Сусанина вспомните! Если бы не он, говорили бы сейчас по-польски, пся крев!
-А вторая половина замёрзнет, - ехидно заметил председатель. – Вы, товарищ министр, не горячитесь, здесь тоже не дураки сидят. Кроме болот, у нас ещё и дороги есть, вернее их нет. Вот дорог-то мы строить и не будем. И хрен кто нас возьмёт голыми руками.
Ещё запротестовали учёные, как их там… болотоведы короче. Стали пургу гнать – «биоценоз», «природный баланс», «лёгкие планеты», «опасность возгорания торфяников», но их никто не слушал, конечно. Особо умным напомнили слова Ленина о важности мелиорации, и они заткнулись.
В апреле 1966-го года созвали Пленум ЦК КПСС, делегаты дружно проголосовали «за», были выделены деньги, и всё заверте…
У нас в деревне тоже создали мелиоративное управление. Классических болот в окрестностях было мало, поэтому наметили «окультурить» обширное подболоченное пространство, заросшее ольхово-берёзовым кустарником. Били там чистейшие родники, растекаясь ручьями, росли грибы-ягоды, щебетали птицы, шмыгало зверьё всякое. В недалёком будущем поднялся бы там великолепный лес, но суровые бульдозеристы на своих шушпанцерах сгребли этот кустарник вместе с грибами, орехами, кабанами и зайцами в бурты, затем не менее суровые экскаваторщики перерезали поднятую целину канавами, превратив цветущую местность в пустыню. Бурты эти тлели года два, отравляя округу едким дымом.
Колхоз пытался кое-что высевать на новоприобретённых землях, но, ясен пень, там ничего не росло. Тонкий слой торфа был сдут ветром в первый же год, а на кислом суглинке ни рожь не хотела подниматься, ни картошка. И сейчас там один щавель конский растёт, чертополох да вереск.
Речушку, петлявшую с другой стороны деревни, постигла не менее печальная участь. Её спрямили, уничтожив растущие по берегам вербы и подавив ковшом экскаватора бобров и выдр. Затем выше по течению насыпали плотину, затопив 62 гектара великолепного заливного луга, на котором 400 (!) лет крестьяне пасли коров. (Заодно подняли уровень грунтовых вод, и если раньше в колодцах жителей чистейшая холоднющая родниковая вода держалась на глубине в шесть метров, то сейчас мутная верховодка поднялась до двух.)
Очередной председатель (а они у нас менялись с завидной регулярностью раз в два года), в позе Петра Первого постояв на плотине, изрёк: «Будем рыбу разводить!»
Закупили в рыбхозе 70 000 штук малька карпа и привезли в цистерне к пруду. Из рыбхоза же приехал специалист – ихтиолог. Походил по берегу, взял пробу воды и говорит:
-Зря вы деньги потратили. Не будет здесь карп водится.
-Это почему же? – покосился на него председатель.
-Рыбоводство – это целая наука, - устало молвил специалист. – Вы же видели, как у нас дело организовано? Маточный пруд, нерестовый, нагульный... А вас что? Водоём новый? Раньше небось пастбище было? Значит, карпята солитёром болеть будут. Кормить их надо специальными кормами… Вода здесь неподходящая, кислорода в ней мало. Вы бы подождали пару лет, чтобы хоть водоросли завелись…
- Некогда нам ждать, - бросил председатель. – Авось все не передохнут. Да и райком добро дал. Райком, понял? А ты тут со своей наукой. Выпускай! – дал отмашку водителю цистерны.
Ихтиолог пожал рукой, махнул плечами, с тем и отбыл.
Кроме малька, колхоз закупил три лодки. Одну простую, на вёслах, и две моторные. На них председатель со своими холуями устраивали гонки на пруду. Напьются и нарезают круги. А поскольку опыта эксплуатации лодочных моторов ни у кого не было, то и загубили их в одночасье.
А ещё поручили одному мужику, живущему на берегу пруда, кормить рыбу. Привезли и сгрузили ему во двор грузовик комбикорма. Мужик, не будь дураком, метнулся на базар и купил там пару поросят. Поди проверь, куда он корма сыпет – в воду или свиньям в корыто?
Как спец и предсказывал, большинство малька погибло. Но какая-то часть выжила, и на второй год на удочку стали попадаться вполне приличные экземпляры. Председатель не гнушался лично гонять ребятишек с пруда, ломая самодельные удочки и отбирая улов.
Осенью решили, что пора снимать урожай. Председатель позвонил в райцентр, оттуда приехало всё начальство во главе с первым секретарём райкома, и в их присутствии открыли задвижку и пруд спустили. К чести начальников, они не заставляли колхозников собирать рыбу, а сами, облачившись в болотники, месили грязь и складывали карпа в мешки. Колхозники наблюдали издалека, ожидая своего часа. Загрузив улов в багажники, начальство уехало, а народ собрал остатки.
На этом история рыбоводства в моей деревне закончилась. Задвижку закрыли, и больше не открывали. Пруд так и существует по сей день. Зарос камышом, рогозом, развелись в нём плотва, окунь, карась, щука, традиционная то есть рыба.
В позапрошлом году я ездил на родину, спрашивал местных – ловится ли карп. Очень мало, говорят. За лето – один-два.
P.S. Прежде чем отправить это рассказ на Кавиком, я дал почитать его напарнику. Тот посмеялся: у нас, говорит, примерно так же было. Парень из местных, Курской области…
kuzema5 специально для каvicом.ru
Наверх
Вот народ, нет бы всё по науке сделать, нет же по-своему, всё через одно место. Кстати, мне отец рассказывал, чтокогда-то в село Бараново тоже завозили карпа, но не прижился он там.
Какая там наука! Тупо за колхозные деньги вырастили для себя рыбу, один раз поели от пуза, а там пруд хоть пересохни!
На старооскольском водохранилище карп есть. Мало, конечно. Помнится, лет несколько назад мужики на зимовальной яме тройниками его дёргали. Больше покалечили, чем поймали. Вот такой вот менталитет.
В детстве ходил за Осколец в слободу Казацкую ловить дафней в таких мелиорационных канавах. Знатные, надо сказать, дафни были. Не знаю, как там сейчас.
Естественно. При таком-то обилии хищной рыбы.
Вообще-то щука и окунь сильно разводятся в молодых водоемах. В более старых начинает преобладать лещ. Потом карп. И уже в конкретном болоте остается один карась. Но если есть достаточный приток свежей воды, то может быть и подругому.
Кузема, аналогичная ситуация произошла и в селе, где жили мои деды и прадеды. Были обширные заливные луга, было множество родников. река была шириной метров 10-12. Рыба водилась разная. Были и сомы огромные. Местные мужики при ловле рыбы не зверствовали. Прошли с бреднем метров 30-40 по реке, наловили ведро рыбы, на том и баста, поделили между собой и разошлись, до следующего случая. Пацаны такое же количество рыбы ловили на удочки, примерно за пол дня. Берега реки заросли камышом, осокой и рогозом. Там и карпы зеркальные водились, и сазаны, и толстолобики. Из-за того, что при весеннем таянии снегов, из оврага выносилось много ила, в одном месте луг заболотился. Вот и решили осушить это болотце и русло, заодно, выпрямить. Выпрямили, вода ушла и рыба тоже. Потом вдоль этой реки пробурили целую вереницу скважин водозабора. Исчезли родники, а забранная вода из подземного водоема вытекала в городе через неисправные колонки. Сейчас река превратилась в речушку шириной около 3-4 метров и глубиной чуть выше колена. Вот и весь "рациональный" расход природных ресурсов. Как ни странно, но сохранился святой источник, хотя он и находится значительно выше (в верховьях лога, на одном из его склонов, а не на дне) всех исчезнувших, но вода в нем есть, пусть и не столь много, как раньше, но этот исочник окультурили, благоустроили. В этом году ездил я на этот источник, посидел на скамеечке полчасика, полубовался природой, выпил за это время три солдатских кружки этой воды. Вкуснейшая вода. Набрал с собой полторашку и уехал, потому, что ещё хотелось пить эту воду, но нужно же и меру знать. А на тех лугах, как и в Вашем примере, ни хрена не растет, кроме осоки.
Предки, пожалуй, поумнее были...
"Затем Аррунцием и Атеем был поставлен перед сенатом вопрос: считает ли он возможным для уменьшения разливов Тибра запрудить реки и озёра, из-за которых и повышается его уровень? По этому поводу были выслушаны представители муниципиев и колоний, причём флорентийцы просили ни в коем случае не отводить Кланиса из привычного русла и не направлять его в Арн, так как это было бы для них гибельно. Близкое к этому заявляли и жители Интерамны: плодороднейшие земли Италии придут в запустение, если река Нар, спущенная в канавы, как это предлагалось, заболотит близлежащую местность. Не молчали и реатинцы, возражая против постройки плотины на Велинском озере, в том месте, где из него изливается Нар, и говоря, что оно выйдет из берегов и затопит окрестности; что природа, определившая рекам их устье и течение, истоки и разливы, достаточно позаботилась о делах человеческих; к тому же нельзя не считаться с обычаями и верованиями союзников, посвятившим рекам родной страны обряды, рощи и жертвенники, да и сам Тибр не желает, чтобы у него отняли соседствующие с ним реки и его течение стало от этого менее величавым. Оказались ли тут решающими просьбы колоний, или трудности работ, или, наконец, суеверия, но взяло верх высказанное Гнеем Пизоном мнение, что ВСЁ СЛЕДУЕТ ОСТАВИТЬ КАК ОНО ЕСТЬ."
Корнелий Тацит. "Анналы".
Как ты правильно сказал. Но во что интересно, то что эти предки были умней, в аккурат так, до 17-го года
Как ты правильно сказал. Но во что интересно, то что эти предки были умней, в аккурат так, до 17-го года