KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

Да, как угадал в предыдущей статье пользователь ТЁРЕ, один из шести осужденных оказался мой дед.

Не стал размещать данную статью в канун Дня Победы, дабы не разводить ... ну вы поняли)

Итак...

Мой Дед - Пулькин Михаил Федорович, ушел на фронт с началом войны, как и полагалось среднерусскому лицу мужеского пола, служил в инженерных войсках, а проще в стройбате, на Карельском фронте ровно до той поры, пока он не оказался на передовой, где получил два ранения и был госпитализирован.

Почти сухое изложение фактов. До той поры, пока они не касаются близкого тебя человека.

Подобные "сухие" строчки приобретают другой окрас и степень восприятия при личном общении. Врать не буду.: мне Дед про войну не много рассказывал. Мал я был и интерес к тем событиям имел небольшой. Да и он, Дед, понимал, что с малыми внуками нужно говорить о другом...

Но вот моему отцу (своему зятю) и моей маме (соответственно, дочери) Дед имел возможность рассказать многое. Про голод, нужду, лишения... Многое, через что прошли фронтовики. Психология человека так устроена, что позитивное и хорошее запоминается ненадолго. Боль, страх и ужас... Они, именно они откладываются в нашей памяти навсегда, именно этими воспоминаниями мы пытаемся обеспечить себе безбедное существование в дальнейшем.

Дед вспоминал и рассказывал о многом в тот период. Кроме одного факта - своего заключения под стражу и "статьи". Все дети и внуки знали, что у него была судимость во время войны. Но что послужило её  причиной, за что он "сел", никто не знал. Дед мог бесконечно долго рассказывать про войну, но про судимость не говорил никогда.

Он умер в 89-м от рака легкого. Он был моим любимым Дедом. Так сложилось. Мы часто общались, вместе проводили время на рыбалках, сборах ягод и грибов, когда родители оставляли меня на их с бабушкой попечение.

Удивительный был человек, мой Дед!  В молодости был вынужден уехать из Тверской области, потому как оказался в числе "средних крестьян". Семья жила, действительно, хорошо, так как все умели работать и имели желание жить в достатке. Когда началась экспроприация, бросили все хозяство и перебрались в Карелию, на пустое, новое для себя место. Организовали с братьями артель по производству мебели и работали, пока не началась война. Про руки Деда можно говорить отдельно. Я их помню. Красивые мужские руки мастерового человека. Могли чинить обувь, резать по дереву, плести сети и рыболовные снасти, строить дома и нянчить внуков. Я их помню...Искалеченные войной, и родные.

Я тогда не понимал,  мне не было интересно, поэтому общение с Дедом никогда не косалось войны..

Прошло время, Деда не стало,  а тайна его заключения во время войны так и осталась для нас загадкой. Я пытался при  появлении интернета узнать его судьбу. Но поисковики ничего, кроме сухих фактов из памятной книги репрессированных по Пермскому краю не выдавали. Имя, срок, статья, и не более того. Казалось, что так и уйдет еще одно безвестное имя, еще одна история.

Ан, нет...Судьба! Вот надо было же этой девочке из пермской школы для своего реферата поднять именно это дело, по которому осудили моего деда. Судьбище!!!

Как я ей благодарен, ей и случаю.

Я не буду пытаться осуждать нквдшников Монина и Робинзона - работа была такая сволочная, во всяком случае, результат ожидаем. Показатели были нужны, а где их, в Пермской области(в глубоком тылу) возьмешь?

У меня в принципе, прочитав эту историю, возник некоторый, как сейчас принято выражаться, когнитивный диссонанс. Принятое мнение, что человек попавший в жернова судебной и следственной системы в то время, назад не возвращался, для меня опровергнуто. Я благодарен судьбе за то, что В ТО время люди, решавшие судьбы и жизни, оказались на своем месте и действительно, с положенными законом, государством правом и обязанностью рассматривали дела. Может быть не всегда, может быть не все. Но кокретно в этом случае - рассмотрели, вернули назад, и в конечном итоге - признали невиновными. Для меня это не просто важно и принципиально. И меня бы в принципе не БЫЛО, если бы эти люди, как сейчас принято, подписали не глядя дело - "у суда нет повода не доверять показаниям полицейского" (так сейчас заканчивается большинство споров по водительским правонарушениям). Оказывается было правосудие, были люди, у которых, как у Фемиды, были завязаны глаза.

Дед вернулся после тюрьмы домой, в 44-м. Привезли его на станцию в Тверской (Калининской) области. Дистрофик и натуральный ходячий скелет.  Бабушка и старшая дочь везли его со станции домой в тачке (не в современном понимании, а в той, что развозят навоз), сил у него дойти до дома не было. За два месяца его откормили, и он вернулся на фронт. Закончил войну под Кенигсбергом. До 46го был на службе, работал в строительном батальоне под Баку. Имея серьезное ранение, не стал признавать себя инвалидом, - начались бы проблемы с трудоустрйством. В 48-м родилась моя мама, и началась моя история.

Я тебя помню, Дед... Я тебя всегда буду помнить!